– Потому что ты добрый.
– Я не злой, но мы остановились на том, что все мужчины козлы и им нельзя верить. Так?
Вероника улыбается, слегка, но улыбается, это уже неплохо.
– Так.
– Они долго хвалят тебя, а потом используют.
– Да.
– Но я тоже мужчина. Смотри. Я сижу неуверенно, потихоньку сползаю с кресла. Ты не могла бы меня подсадить повыше?
Вероника подходит ко мне, аккуратно берет меня под мышки и подтягивает на сиденье.
– Спасибо, – говорю я Веронике, – я разговаривал с тобой два часа, чтобы в конце попросить тебя о помощи. Теперь представь, как долго будут тебя убеждать другие мужчины, чтобы добиться чего-то большего.
– Нет. Ты все равно не такой, как все. Ты добрый.
* * *
Самолет приземляется в Мадриде. Аня бежит выяснять, что с коляской. Мы с Ауророй остаемся в салоне.
В самолет заходит женщина с рацией и двумя связками ключей на поясе. Ее сопровождают два милых испанских мальчика.
– Здравствуйте, сеньора.
Женщина смотрит мимо меня.
– Несите его, – командует она ассистентам.
– Простите, сеньора, где Аня?
– Твоя… сестра? – Она использует ненормативную лексику. – Бегает по аэропорту и требует носилки.
– Моя коляска у трапа?
– Еще чего! У трапа нормальная коляска.
– Простите, сеньора, но мой сын не может использовать обычную коляску, он может сломать ногу, – вежливо говорит Аурора.
– А ты вообще, сука, заткнись!
Аурора не умеет разговаривать в таком регистре. Аурора плачет. Аурора француженка, французское насилие – насилие цивилизованное. Утонченное, изысканное насилие. Но Аурора не способна на насилие совсем. Во всяком случае, французское издательство обокрало нас совершенно спокойно.
– Берите его! – командует женщина.
Мальчики подходят и вежливо спрашивают, как меня нести. Я вежливо прошу их принести носилки.
– Я вам что приказала? Быстрее выносите его из самолета!
– Но сеньор не хочет выходить.
– Берите силой!
Мальчики отходят от нас. Мальчики не хотят причинять боль человеку.
Четыре года в цивилизованном мире не прошли даром. Я милый, мягкий и очень вежливый мужчина. Это так легко – быть остроумным и смелым на сытый желудок. Но тонкий налет цивилизации непрочен. При малейшем проявлении агрессии собеседник сталкивается с простым и честным русским парнем. Я быстро и уверенно выгибаю спину. Мое тело сползает с сиденья. Теперь я сижу на полу, мои ноги не согнуты в коленях, моя спина удобно упирается в самолетное сиденье.
Женщина нагибается надо мной и начинает орать. Из ее слов я мог бы узнать много нового о происхождении и роде деятельности моей мамы и сестры.
