Сегодняшнее небо очень живо напомнило Лему этот эпизод из жизни. Он даже попытался вспомнить имя того человека, но сколько ни напрягал память, ничего не вышло. Возможно, что его уже и нет в живых. Как и Лема.
«А ведь все, что я помню и знаю, осталось в прошлой жизни, – горько усмехнулся про себя Лем, – для всех я исчез, умер, испарился. Как и родители, яблочко от яблони, как говорится». Бывший подпольщик попытался пожалеть себя, вызвать хоть какие-то чувства, но в голове его был трезвый расчет, а в душе глухая пустота.
«Нет. Не все еще в прошлом. Азимка. Они не могли ее найти. Я бы узнал, если бы ее привезли сюда. В конце концов, в чем я тогда, черт возьми, расписывался?»
– Позвольте узнать, уважаемый, – Лем обратился к человеку с оружием, – куда нас везут? В «Воронках» людей из тюрем не забирают, в них сюда привозят.
Охранник лениво покосился на подавшего голос арестанта, оценивающе прищурился, будто решая, удостоить его ответом или нет, и заговорил:
– Куда переносят клетку лабораторной крысы, дело ученого, а не крысы. Не мое это дело – знать. И не твое, раз уж на то пошло. Мое дело следить, чтобы вы сидели себе ровно. Так что если будешь буянить, – он слегка повернул дуло винтовки в сторону Лема, – ну ты понял, – сказал охранник, самодовольно улыбаясь. Он очень любил, когда можно воспользоваться своим положением и подшутить над напуганными заключенными. Дома он мог весь вечер рассказывать жене с детьми, как остроумно пошутил и как еще больше напугал арестантов. У каждого человека есть свое хобби.
«Воронок» остановился и застыл, как вкопанный.
– Ж/д переезд. И еще пассажира возьмем, – коротко пояснил охранник, несмотря на то, что вопроса никто так и не задал.
Лем привстал и выглянул в маленькое окошко. Оно было забрано толстой решеткой, прутья были толщиной в половину ладони, так что не понятно, зачем его вообще вырезали в металлическом корпусе машины. На улице стояли два тюремных корпуса, соединяющиеся между собой пешеходным мостиком. Каждый конец этого перехода был снабжен дверью, похожей своим механизмом на двери камер, и забором-сеткой с привычной колючкой наверху. С одного конца к двери подошло три человека. Один из них был страшно худ и сильно сутулился, плечи его то и дело вздрагивали от холода. Тонкая шея едва держала бритую голову, а тюремная роба, как порванный парус, трепыхалась на ветру. Заключенного конвоировала вооруженная охрана. Выполнив стандартную последовательность действий для открывания двери, трое под раздражающий вой миновали вход. Мост не был крытым, по бокам были лишь перила, сваренные из тонких железных труб. Он находился на высоте четвертого этажа, так что прыгать вниз, надеясь на побег, бессмысленно. Даже если ты умудришься не переломать себе ноги при падении, повсюду стены, заборы, лабиринты корпусов и вооруженные тюремщики. Но тот, кто теряет рассудок, не рассуждает так далеко.
