Но эта почва не могла образоваться в короткий — с исторической точки зрения — послевоенный период. Процесс ее образования ускорен и оформлен войной, но он начался еще в ту мирную эпоху, когда буржуазия уничтожала человечество не снарядами и удушливыми газами, а голодом, безработицей и другими методами добросовестной и свободной конкуренции.
II
Распад, обнищание и хаос, связанные с мировой войной и не устраненные Версальским договором, настолько мучительны и велики, что довоенный период кажется многим райским блаженством по сравнению с послевоенными трудностями жизни. Тем не менее, не следует забывать, что уже перед войной буржуазный мир далеко не чувствовал расцвета сил и подъема духа. Очертания грядущего кризиса выступали с полной ясностью и волновали даже наиболее проницательных представителей буржуазной мысли.
На последних „мирных“ годах буржуазного господства лежала густая тень. Экономические отношения, вместо доброго согласия народов, порождали взаимную неприязнь, вспыхивали мелкие войны, милитаризм давил население тяжестью налогов, рабочий класс, сознательность которого быстро возрастала, поднимался с социальных низов, начиналось движение в колониях, среди рабов Европы. Грандиозные стачки потрясали промышленность. Частная собственность и частнокапиталистическое хозяйство явно переставали быть наиболее целесообразной формой производства.
Кризис экономического строя, разложение фундамента отражались и во всех проявлениях буржуазной идеологии. Здоровый материализм сменялся идеализмом и мистицизмом, реализм — туманным символизмом, демократизм — различными авторитарными утопиями. В частности, парламентарная форма государственного строя вызывала горькое разочарование.
Казалось, что старые формы личного и общественного уклада, выкованные буржуазией в революциях конца XVIII и начала XIX веков, перестали удовлетворять самое буржуазию, и она одновременно ищет новых путей, новых сил для сохранения своего господства и теряет веру в смысл своего существования. Уже тогда появились пророчества о гибели европейской культуры, о конце греховного европейского мира и т. п.
В качестве примера достаточно указать на модную теперь книжку О. Шпенглера. Она вышла в свет в декабре 1917 года, но, как утверждает автор в предисловии, была закончена уже в половине 1914 года, заглавие же ее: „Закат Европы“ определилось для автора еще в 1912 году.
Закат Европы, по Шпенглеру, является неизбежным, как смерть, последствием того, что европейская культура вошла в стадию цивилизации. Различие же между культурой и цивилизацией заключается в том, что эпоха культуры — эпоха всенародного творчества, эпоха крестьянства, дворянства, духовенства, старинных маленьких городов. Цивилизация — эпоха искусственного состояния, разработки уже установленных форм, последнее завершение культуры, ее неизбежный конец, эпоха мирового города.
