— Уведите его прочь! — не выдержал наконец он.
— Я протестую! Это произвол! Наглый и беспринципный! Я требую человеческих условий содержания!
Охрана подняла меня под руки, а я продолжил спектакль и принялся вырываться из их захватов. И всю дорогу пока они, фактически, несли меня до моей камеры, я орал разный бред.
Да, дознаватель скоро соберётся с мыслями и поймёт, что я просто ушёл от ответов, но будем надеяться, что это произойдёт не скоро.
До конца дня ко мне так никто и не явился. И утром следующего тоже.
Прошло уже несколько часов, когда дверь моей камеры вновь открылась. Хмурый стражник — не тот, что водил меня к дознавателю ранее — вывел меня, не надевая кандалов, и повёл по коридору, вежливо подталкивая в нужном направлении.
Меня привели во всё тот же кабинет. Тут же стояла и Амалия. Дознаватель Эйраз сидел в кресле, приложив руку ко лбу и чуть повернув голову. И вид он имел очень уставший.
— Что тут происходит? — спросил я. Амалия едва заметно покачала головой. Выглядела она вполне себе нормально. Немного схуднула на казённых харчах, если она их ела вообще, и наряд горничной кое-где помялся, а край подола испачкался в грязи, но ничего существенного.
На мой вопрос Эйраз оторвал голову от руки и посмотрел в лицо. Судя по совсем серому цвету физиономии, мешкам под глазами и полопавшимися сосудами в самих глазах, ночь у дознавателя прошла без сна.
— Кто-нибудь мне объяснит? — спросил я, глядя на дознавателя.
— Вируд Безродный и служанка Амалия… от имени стражи города приношу вам свои извинения за ложные подозрения в краже городских документов. Стража проводит вас на выход. Там же вы получите обратно свои вещи, — произнёс дознаватель и вновь вернул голову в первоначальное положение, умостив её на руке.
— В честь чего вдруг такая милость?
— Мы нашли настоящего вора, — не поворачивая головы и не открывая глаз ответил мужчина. — Им и правда оказался один из работников архива. Украденные документы были найдены в его жилище, в тайнике. Хотя, он поначалу всё и отрицал, но доказательства были неоспоримы. На допросе он сознался, что хотел продать документы врагам Грелейда и будет вскорости казнён за измену городу.
Казнь за несколько бумажек? Сурово!
— Если больше нет вопросов, я прошу оставить меня.
Я не стал ничего на это отвечать, только слегка поклонился, взял Амалию за руку, используя рукав вместо перчатки — она всё ещё отыгрывала впавшую в ступор, — и потащил её за собой вслед за стражником.
