— Мы вас за немцев посчитали. Везде они тут. — Солдат говорил опасливо, вполголоса. — Вот только над нами, поверху, вроде еще нету…
Солдат, видать, был не скуп на слова, и старшина нетерпеливо перебил его:
— Мы — к Балаклаве. Пойдете с нами?
— Не ходите! — сказал, после секундной заминки, солдат. — Тут матросы, тоже двое, шли, а по ним из пулемета… Обоих наповал.
— Так… — протянул старшина. — Далеко это?
— С километр отсюда… — Солдат показал вдоль берега. — За поворотом, где мысок.
Тусклый, беловатый с синью отсвет, побежавший по галечнику, заставил всех спрятаться за грузовик. Немецкая ракета опускалась там, где только что прошли Иванов, старшина и Маша. И, словно отвечая этой ракете, взлетела такая же, вея синеватым стылым светом, в той стороне, куда только что показывал солдат.
Ракеты погасли. Снова стало темно. Где-то далеко-далеко глухо простучал и замолк пулемет.
Все сидели в молчаливом раздумье. С трех сторон враг, с четвертой — море. К Балаклаве не пройти. Станет светло — и под обрывом вряд ли удастся утаиться. Без оружия не навоюешь. Одно остается — плыть, с надеждой, что в море подберет какой-нибудь свой корабль.
Старшина потрогал кузов автомашины.
— Если снять… Вроде плота получится.
— Мы уж пытались с Петей. — Пожилой солдат показал на своего молчаливого товарища. — Кузов поколотый, да должон держаться. Вот винты все открутить не можем.
— Попробуем… — Старшина поднялся. — Только бы фрицы нас не засекли. Ты, Маша, — сказал он девушке, — сядь в сторонке, поглядывай — предупредишь, в случае чего.
Принялись за дело. Старались действовать без шума.
Сброшенная с обрыва полуторка лежала с измятой кабиной и сплющенным капотом, с изогнутой рамой шасси. Деревянный кузов, на котором четко белели в темноте продольные трещины, упирался бортом в песок. От удара несколько винтов, крепящих кузов к раме, выдрало. Но на остальных он еще держался.
Еще раньше пожилой солдат — его фамилия Васюков — разыскал в кабине шоферский инструмент. Орудуя гаечными ключами, он с Петей сумел отвернуть несколько гаек. Оставшиеся никак не поддавались.
Но то, что трудно для двоих, вдвое легче для четверых. После долгих хлопот удалось отделить деревянный кузов от железного скелета машины. Еще раз, насколько позволяла темнота, обследовали кузов. Во многих местах доски были расколоты и держались на железных скрепах шатко. Если подымется волна… Но небо — ясное, звездное — не предвещает дурной погоды.
Осмотрели колеса. Из двух удалось вынуть камеры и накачать. Их, а также найденную неподалеку бочку из- под горючего кое-как прикрутили к бортам — для лучшей плавучести.
