— Я седьмой… — сказал капитан, словно в нерешительности. — Соедините меня с двадцатым. — Телефонистка соединила тут же, — Товарищ двадцатый, я седьмой. Разрешите явиться?
Мягкий густой голос ответил:
— Пожалуйста, жду вас.
* * *
…И страшная машина пришла в движение, ни удержать, ни остановить ее уже было нельзя. По телефонному проводу с этого, ближнего конца туда, наверх, оттуда еще выше побежали два слова: сержант Зух… сержант Зух… сержант Зух… Это имя вошло в военные донесения, было занесено в журналы. Аппараты Морзе выстукивали по телеграфным проводам эти же слова: сержант Зух… сержант Зух… сержант Зух. Военный прокурор и следователь принялись за работу, пришел в движение военный трибунал. Впрочем, можно было сказать заранее: если человек в прифронтовой полосе посреди ночи самовольно на военной технике покинул часть действующей армии и отправился в тыл — он уже сам себе вынес тяжкий приговор. Мало того — обман. То, что он заведомо обманул стоявшего на посту Дусенбаева (часового), — было отягчающим вину обстоятельством. Военной прокуратуре оставалось только, исходя из соответствующей статьи Уголовного кодекса, дать юридическое обоснование.
Тем не менее следствие велось всерьез и досконально. Сначала не спеша, обстоятельно допросили подследственного сержанта Зуха. Сержант был без ремня, враспояску, пилотка без звездочки, петлицы вырваны. Впрочем, и обращались теперь к нему не «сержант», а «гражданин». Любомир ничего не скрывал, ни от чего не отпирался. Посадив подследственного на гауптвахту, проверили весь его ночной путь. Сначала плотный розовощекий майор в очках с толстыми линзами и худой, как хлыст, весь навытяжку, лейтенант сели в открытый «виллис» и поехали в хутор Чернявка. Большую свою голову, крепко посаженную на короткую шею, майор держал прямо и неподвижно. И вообще озираться по сторонам не любил. Он — военный прокурор. Лет ему было за сорок. А тот, молодой, — его помощник, военный следователь, порывистый, суетливый.
Ефимий Лукич издалека увидел пылившую по дороге машину и вышел к воротам. «Сдержал командир слово, — подумал он, — разобрался быстро. А не пойди я туда сам — кто бы мне принес?»
«Виллис» остановился возле разрушенного сарайчика. Сначала спрыгнул длинный худой лейтенант. Потом сидевший рядом с шофером майор не торопясь открыл дверь и одну за другой опустил на землю обутые в кирзовые сапоги толстые ноги.
— Ты хозяин? Подойди сюда, — позвал он. Долговязый Буренкин, не сходя с места, бросил взгляд в машину. Никакой козы там не было.
