Но давайте-ка обо всем по порядку. Коннор был невыносим. Чаще чем врезать, мне хотелось выстрелить в него. Однако выше моих моральных принципов было только понимание того, что его довел этот самый Майкл.
Потому что, когда все выяснилось, Рид был послан к своему Харли Дэвидсону далеко и на улицу, где тот стоял. Лоусон только рот закрыл, как тут же посмотрел на меня. Губы его начали растягиваться как будто бы в улыбку. Или же в какую-то гримасу. Но по итогу он не сделал ни того, ни другого. Хмыкнул и снова начал бить по клавишам, быстро, как машина.
Обычно он отвечал, хамил, но тогда впервые посмотрел на меня и не знал, как ему реагировать. Так бывает, когда ты гладишь дворнягу на улице. Она сначала хочет отгрызть тебе руку и только потом понимает, что ты ее бить не будешь. Что ты в отличие от других не будешь поджигать псу шерсть, ударять палкой и использовать фонарик, чтобы светить в глаза.
Он хотел если не отгрызть ее, то добраться до шеи. Такие глаза человеческими вряд ли назовешь, потому что хотят они сразу все — не бить, а душить. Царапина с ним идет в обмен за перерезанное горло.
Со временем таких людей начинают бояться, и я все ждал, когда же это наступит. Гэвин его сторонился, Перкинс морщил нос, Хлоя вообще в отдел не заходила, а вот Фаулера ничего не заботило, потому что Лоусон сдавал все отчеты вовремя, выполнял план и уже не раз прикрывал меня на заданиях.
Возможно, поэтому он был лучше Гэвина, Перкинса, других молодых курсантов, которые только закончили академию, как их уже прислали в участок. У всех у них во взгляде было что-то одинаковое: сияние, обещание — мы спасем всех и каждого. С нашим — именно с нашим! — приходом все изменится. Ага, конечно. Все мы там были. С желанием всем помочь и всех спасти конкретно Коннор справлялся по-своему: ложился под пули. Пару раз попав в перестрелку с ним, я понял, что говорил он только прямо. Что диалог с ним обычно не завязывался, а тут шел вовсю — у него была не голова, а справочник. Делая вид, что последнее слово за мной, он каждый раз поступал по-своему. Кивал, смотрел прямо в глаза, соглашаясь: конечно, лейтенант. Отводил взгляд, и я уже по положению плеч видел: серьезно, хэнк? ты правда так думаешь? Когда пистолетное дуло упиралось ему прямо в лоб, около глаз, он ломал преступнику руку, чтобы выбить оружие, которое обязательно оглушало его, потому что выстреливало правее.
На пару гребаных сантиметров.
Он провернул такое раза два, а после я набил ему морду. Фаулер набил морду мне. Преступник лежал под Гэвином. Оба смотрели и не двигались. Хлоя держала пистолет, перезаряжала и все проверяла наручники. Перкинс тоже хотел вломить Коннору. Было весело всем, потому что папочка (Фаулер) по итогу оставил в архиве каждого — всю ночь заставил перебирать бумажки.
