– Господи, как сложно у тебя все, – сказала она, – я, похоже, могу ничего не исполнять, а ты и не поймешь, исполнилось твое желание или нет.
При этих ее словах Пл. испытал некоторое мрачное удовлетворение.
– Я хочу писать, как никто еще не писал, и чтобы непонятно было, проза это или стихи. Это первое мое желание.
– Ну, это просто, – сказала хозяйка, – при твоем некрофильско-натуралистическом складе ума это не проблема, это даже не считается за желание, поскольку ты и так будешь писать именно так, как ты сказал. Так что все три желания все еще при тебе.
– Ладно, – мстительно согласился Пл., – не считается, так не считается. В общем, я хочу прожить жизнь, полную печалей и скорбей, такую, знаете, жизнь творца, и чтоб об меня в конце этой жизни просто ноги вытерли.
"Все равно ты мне, милая, гадостей наделаешь, так по крайней мере я не буду знать, от тебя они или нет", – подумал Пл.
– Понятно, – вздохнула она, – славянский садомазохизм. На всех он не распространен, к счастью. Вот, например, человек один, назовем его "Бедный", в отличие от тебя, не собирается жить плохо, а собирается жить хорошо, собирается быть признанным автором, и поверь, это у него получится... Немцы те же... Гете мне, например, все расписал по полочкам, как и что у него должно быть, ведь ничтожество, Наполеоном восхищался, пустышки писал, а какую жизнь прожил? Советую поступить так же.
– Нет, я хочу так прожить, как сказал.
– А по-моему, ты просто издеваешься и не хочешь ничего загадывать, – угадала фея, – ну, загадай, чтобы у тебя каждое утро яблоко на столе появлялось.
– Ага, – опасливо осклабился Пл., – и вы мне каждое утро на стол конское яблоко присылать будете, а то и не одно. Пока я один живу – это еще ничего, а вот невеста не поймет.
Фея зарделась:
– Не исключался такой вариант, – открылась она, хихикнув, – но не так страшно, если не понимает жена. Вот теща устроила бы тебе жизнь, как ты там сказал, полную печалей и скорбей.
– А на после смерти можно загадать? – вдруг придумалось Пл., и он заметил, как в удивлении дрогнуло хозяйкино лицо.
– Отчего же нет, – сказала фея, – вполне. По крайней мере это оригинально, хотя и бессмысленно.
– Давайте так поступим, – неотрывно глядя в ее черные глаза, сказал Пл., – пускай после смерти меня забудут, а потом вспомнят, это первое мое желание. Пускай в каждом месте, в городе ли, в деревне, где меня могут оценить, если я напишу что-нибудь, стоящее того, чтобы меня вспомнить... В общем, пускай там уже стоит паровоз, и...
