— Нашел! Хорошо, что вы ко мне обратились. Понятно, сам я вам посоветовать что‑нибудь, а тем более руководить розысками не могу, но знаю одного человека, который найдет вам этого убийцу.
— Кто же это? — быстро спросил Семечкин.
— Это, — и Прохоров торжественно произнес, — Борис Романович Патмосов. Запишите! Живет по Усачеву переулку, в доме номер двенадцать. Увидать его можете утром, до одиннадцати часов.
— Кто же он? — спросил Семечкин, записав адрес и имя.
— Он — знаменитейший сыщик. Сыщик по призванию. Покойный Путилин пред ним — мальчик, Лекок — ничтожество, а все эти Холмсы и Пинкертоны — выдуманные писателями фантастические сказки, тогда как мой Патмосов жив, и вы завтра увидите его.
— Вот спасибо! Я к нему завтра же утром.
— Непременно! — И увлеченный Прохоров продолжал расхваливать Патмосова: — Он, видите ли, окончил семинарию в провинции и приехал сюда, в Петербург, чтобы поступить в университет, но, будучи совершенным бедняком, вместо университета попал конторщиком к Бурцеву. Вероятно, знаете?
Семечкин утвердительно кивнул головой.
— У Бурцева вдруг оказалась большая растрата. И вот этот Патмосов стал искать, да каким‑то уж очень хитрым способом раскрыл воровство, которое тянулось из года в год. Бурцев наградил его, а Патмосов почувствовал сразу влечение к сыску и прямо пошел к Путилину. Слыхали, верно?
— Начальник сыскной полиции был? — сказал Семечкин.
— Вот Путилин сразу понял его и взял на службу. Тут он скоро показал себя, особенно по делу об убийстве ростовщика Дергачева. Тогда трое невинных в подозрении были, а Патмосов настоящего четвертого нашел. Интересное дело! Ну-с, а потом, как Путилин помер, Патмосов вышел из состава полиции и стал заниматься сыскным делом лично, самостоятельно. Это, Егор Егорович, — знаменитость. Сколько он дел раскрыл, от которых все отказались, сколько тайн разоблачил! Он вам поможет.
— Благодарю вас, — с чувством сказал Семечкин. — Мне теперь уже наверное чуется, что он найдет.
— Он найдет. Завтра и идите к нему! — и, проводив своего гостя до передней, Прохоров вернулся в кабинет.
Семечкин ожил. Он приехал в трактир к Авдахову и весело сказал:
— Ну, брат, дело, кажется, на мази. Твой Сергей Филиппович мне такого человека указал, что просто любо-дорого!
— И превосходно. А теперь едем.
— Кати!
Семечкин вернулся к себе в номера, когда наступило уже утро, напился крепкого чая, переоделся и направился в Усачев переулок, к знаменитому Патмосову. Впрочем, последний был знаменит только среди людей своей профессии и тех, кому был нужен, обыкновенный же петербургский обыватель вряд ли слыхал его имя.
