Август Семенович развел руками и, помотав головой, ответил:
— Оба в совершенном унынии. Проследили, где останавливались эти Кругликов и Коровина; прописки все верные, Чухарев узнал, что эта Коровина вдруг стала хворать, в последнем местожительстве совсем не выходила. Потом Кругликов ее вывез, а затем сам уехал…
— Позвольте, — сказал начальник, морща лоб и почесывая переносицу, — здесь что‑то есть. Позовите Чухарева!
Помощник вышел и вернулся с агентом. Маленький, в рыжем старом пиджаке Чухарев еще с порога начал кланяться начальнику.
— Расскажите мне о ваших розысках по порядку! — приказал ему начальник.
Чухарев переступил с ноги на ногу, одернул пиджак, кашлянул в руку и начал:
— Как мне изволил приказать Август Семенович, я поначалу отправился в адресный стол…
Вслед за тем Чухарев, оживляясь, рассказал все свои искания, не упуская ни малейшей подробности.
Начальник слушал его, играя разрезным ножом и морща лоб.
— Так! — сказал он. — Приехал, значит, девятого октября, а в конце ноября она стала хворать. После двадцать пятого она совсем слегла, и первого декабря он увез ее, а пятого — и сам уехал. Вот данные.
— Совершенно верно! — в один голос сказали Чухарев и Август Семенович.
— Отлично! — отбрасывая нож и беря папироску, произнес начальник. — Теперь это ясно.
На этот раз и помощник, и Чухарев промолчали.
— Ясно, что он ее отравил, а потом убил, — медленно проговорил начальник.
— Но он ее вывез из номеров, — сказал помощник.
— Вывез и убил, — ответил начальник.
— Где же?
— Вот и надо искать, — не смущаясь, ответил начальник. — Главное у нас есть: приметы и паспорт. Ну-с, а какие ответы по телеграфу?
— Только что получил, — помощник вышел и вернулся с пачкой телеграмм. — Вот что нам сообщают, — и он начал докладывать, по очереди кладя телеграмму за телеграммой на стол перед начальником. — «Москва. В начале сентября, до третьего числа, приехал Кругликов и остановился в „Лоскутной“ гостинице, а восьмого октября выехал, дав выписку на Красноярск. Десятого сентября приехала Коровина, остановилась в „Большой Московской“ гостинице. Уехала восьмого сентября, дав отметку в Тамбов».
— Отлично! — сказал начальник, проглядывая телеграммы. — Дальше!
— «Саратов. Кругликов приехал в июле, остановился в „Северной“ гостинице, уехал первого сентября, отметился в Кишиневе». О Коровиной все то же, что вчера этот Семечкин говорил. Выехала седьмого сентября.
— Так!
— Далее! «Курск. Мещанин Кругликов, Антон Степанович, значится тридцати пяти лет, домовладелец. Занимается кондитерским ремеслом. Ни в чем замешан не был. В городе живет безотлучно».
