— Вот в этой, номер двенадцать.
— Зайдём?
Катя открыла дверь в тёмную комнату. Вслед за ней зашёл Коля и плотно закрыл за собой дверь. Он обхватил Катю и плотно прижал к себе. Животом, грудью Катя почувствовала его желание, она почувствовала его тело, напрягшееся и разгорячённое. Сладкая истома охватила Катю, она слабо сопротивлялась, но Коля всё сильнее прижимал её к себе. От него шёл запах пота и папирос, он дурманил Катю, возбуждал её желание.
— Да не дёргай ты так, платье порвёшь, — Катя тяжело
дышала, — ты что, в первый раз?
— Ага, а ты, вижу, тоже в первый?
Катя ничего не ответила.
Когда они снова вошли в зал, вечер подходил к концу. Играл последний танец, несколько пар кружились в центре зала. Танька Седых быстро взглянула на Катю и Колю и как-то хитро улыбнулась.
— Ты чего, Таньча? А где твой кавалер, сбежал? — Катя
почувствовала, что голос её не слушается, ей казалось, что всё на неё смотрят, все знают, что они делали с Колькой в её комнате.
— Сказал, что ему пора по делам и смылся.
— Найдёт, если захочет.
На очередном политзанятии Эльза объявила, что через месяц обучение заканчивается. Потом, сказала Эльза, вам поручат ответственное задание. Весь месяц до конца занятий Катя ждала, что Коля как-то объявится, найдёт её, но Коля не показывался. Танцев больше не устраивали и Катя постепенно стала забывать всё, что произошло в тёмной комнате. Наступила пора зачётов и стало не до воспоминаний.
После зачётов вся команда собралась в ленинской комнате или «красном уголке», как называла Эльза. После прочтения очередной сводки Совинформбюро Эльза объявила:
— Ну, всё, мои милые. Собирайте свои манатки. Завтра
мы все уезжаем в Архангельск для выполнения особо важного задания.
— А какое задание? — подняла руку Танька.
— Вам расскажут на месте. Завтра в десять ноль-ноль
всем быть готовым — отправляемся на вокзал. А сегодня — всем собираться!
Осень в Архангельске в этом году началась рано. Ветер гнал с моря серые тучи, время от времени сеял холодный дождь. Люди в телогрейках, шинелях, плащах спешили, отворачиваясь от ветра, скользя по мокрым деревянным тротуарам.
— Не отставать! — Эльза нахлобучила ушанку на самые
уши, — Идите за мной. Петрович, как ты там?
— Нормально, йохом-бохом, — Петрович, застегнув
наглухо свой старый морской бушлат, с трудом тащил деревянный сундучок.
Общежитие ткацкой фабрики — старое кирпичное здание с кое-где выбитыми стёклами, украшало одну из центральных улиц Архангельска. Эльза показала документы толстой вахтёрше, важно восседавшей за столом возле входа. Вахтёрша долго изучала документы, затем позвонила по телефону, видимо, начальству. После длинных объяснений, переспрашивания, перехода телефонной трубки от вахтёрши к Эльзе и обратно, невидимое начальство, наконец, разрешило вселение в общежитие.
