— А это я… не предусмотрел, — замялся Мех.
— Да-а, — протянул я, осматривая дело рук наших. — Испытать его не получится. Станем наматывать круги перед Башнями — заметят.
— Значит, полетим сразу к Небесам, — сказал Мех. — Без тестов.
— Как сразу?! — возмутился я. — Ты же обещал: если будет опасно, мы поворачиваем.
— Пойду делать парашюты, — вздохнула Эврика. — Для каждого персонально, и для вертолёта, — она задумалась и добавила: — Подходящей ткани мало. Меха сбросим без парашюта.
Я пожал плечами и смирился. По крайней мере, был шанс, что мы сможем выпрыгнуть из вертолёта до того, как нас собьют.
— И зачем было красть эту рухлядь? — спросил я на третьи сутки. — И так бы собрали. С нуля.
— Ничего ты не понимаешь, — сказал довольный Мех. — Главное ведь не то, что с нуля. Главное — идея.
За три дня наш вертолёт превратился в самолёт. У него появились крылья-Франкенштейны, спаянные из разных кусков металла. Как они при этом работали — известно одной Эврике.
— Смотрите, — объясняла она. — Тут закрылки, связанные с тем рычагом и рулём, а там элероны — они для управления креном. Всё нормально. Не упадём.
Мех напичкал наше творение электроникой. Я не спрашивал, что он туда всунул кроме радара, приборного оборудования и навигации. Вряд ли что-то безопасное.
От меня вертолёту — мы так называли его по привычке — достались турбореактивные двигатели и возможность вертикального взлёта. Рядом ведь не было места для разгона.
Я ощущал себя одной из трёх фей, одаривающих новорождённую принцессу. И был так счастлив, что радостно выдал:
— Ни черта оно не полетит!
— Ты — пессимист, — спокойно сказал Мех.
— Я — оптимист, — возразил я. — Это самый оптимистичный прогноз.
Перед отправкой Мех торжественно установил в кабине пылесос, который собирался починить.
— Зачем…? — попыталась спросить Эврика.
— Надо, — таинственно сказал Мех, но потом не выдержал и ответил: — Теплее будет. Перегревается он при работе.
Я надеялся, что это не из-за капусты. Но вслух ничего не сказал.
* * *
По закону жанра прихвостни Свинопаса должны были появиться в самый последний момент. Я представлял, как под свист пуль запрыгиваю в вертолёт, и меня раненого втягивают в кабину. Но ничего подобного — мы спокойно, без подбадривающих выстрелов, погрузили припасы и залили топливо. Как ни странно, вертолёт взлетел. Двигатели не взорвались, приборы не выключились, крылья не отвалились. Даже шасси втянулось, не сломавшись.
— Всё слишком хорошо, — вздохнула Эврика. — Так не бывает.
