Подхватив с земли, долговцы потащили меня к блокпосту, но тут объявился Эспада. Ну и объявился же он! Впереди пылили два научника, ведя под руки третьего с окровавленной ногой. Ещё один, бледный до зелени, волок контейнер. А следом шагал самый крупный из «ботаников», и за его спиной щуплого Эспаду было почти не видно.
Долгари швырнули меня на колени, а Петренко ткнул мне в затылок мой же «Выхлоп». Нет, Скряга меня точно убьёт. Проберётся на Росток, снимет мой труп с дерева, оживит и снова убьёт. Ибо не фиг.
— Стоять, нах, — веско сказал один из долговцев.
Учёные послушно остановились, но крупный «ботаник», поощряемый винтовкой Эспады, дотопал до нашей группы и только тогда остановился. Петренко не двигался и ждал дальнейшего развития событий.
Эспада набрал в грудь побольше воздуха и обрушил на него все эмоции, скопившиеся во время схватки, и их было много. Латинос тараторил без остановки, перемежая речь ругательствами на обоих языках, и так энергично тыкал «ботаника» стволом в поясницу, что я испугался, как бы он в запальчивости не пристрелил убийцу до справедливого народного суда. Долговцы, естественно, ни черта не поняли, кроме матерных конструкций, и тут же полезли в бутылку. Пришлось изувеченному дяде Максу спасать положение.
— Слышь, начальник, — сказал я, игнорируя очередной пинок, — мы тут убийцу вроде как поймали, что парнишку почикал.
— Заткнись, сука! — взревел один из бойцов. — Я тебя за Чижа сам лично на Арене голыми руками порву!
Учёные хором загомонили, словно стайка воробьёв. Долговцы матерились в бога-душу-мать и всех святых апостолов в придачу. Верещал Эспада, силясь перекричать этот гвалт.
— Тихо, — сказал Петренко. Негромко так сказал, без напряга, но все заткнулись. Он убрал оружие и встал прямо передо мной. — Говори.
— Чем сто раз услышать, лучше один раз увидеть, — сказал я. — Загляни во-он в то ведёрко.
Петренко дёрнул подбородком, один из бойцов забрал контейнер и поставил перед командиром. Услужливо отщёлкнул замочки, приготовился поднять крышку…
— Нет! — завопил «ботаник», которого пас Эспада. — Его нельзя открывать, это опасно!
Петренко оттёр бойца в сторону и открыл контейнер сам. Из его глубин неживыми глазами смотрела на нас голова долговца Чижа, заботливо покрытая какой-то дрянью, предохраняющей от разложения.
— Итак, Сергей Сергеевич, — нехорошим голосом сказал Петренко, — потрудитесь объяснить, что делает в вашем контейнере для образцов голова моего человека. Мне вы сказали, что его убил патруль «Свободы».
