Так я и сделал. И в кафешке посидел (это было заведение под названием «Рокки готовит лучшие стейки», где я откушал сначала, собственно, стейк — телячий, — после чего мне принесли сливовый пудинг и большой стакан вкусного кофе), и кино посмотрел (показывали новый фильм с участием Клинта Иствуда, а я обожаю этого актера).
Ни Диану, ни Монтану в тот день я больше не видел.
* * *
А вот теперь мы с вами, собственно, и подобрались едва ли не вплотную к истории, которую я хотел рассказать. Думаю, она не отнимет у меня слишком много времени и даже всех тех шестидесяти пяти чистых листиков блокнота, купленного в лавке Лонни, для нее будет чересчур. Так не станем же, братцы, тратить время впустую.
Тот день (а на улице стояло знойное лето тысяча девятьсот девяносто пятого года) я запомнил едва ли не в самых мельчайших его подробностях. И на то, как оказалось впоследствии, все же имелись свои причины. Пусть и неведомые и невидимые мне, они с самого раннего утра кружились в бешеном танце над моей головой и, со злобой гримасничая и потирая ладонью о ладонь, вероятно, с недюжинным удовольствием представляли себе мою реакцию на все то, что произойдет несколькими часами позже.
Я проснулся ровно без четверти шесть утра (в то далекое время я обычно всегда просыпался рано, любил, знаете ли, как истинный аристократ, перед работой часок-другой почитать что-нибудь интересное у себя в кабинете), и сразу же прошел на кухню. Вики в это время как раз досматривала десятый сон (она сама выражалась об этом так; всегда говорила примерно следующее: «Миленький, ты бы не мог шаркать по полу своими тапками несколько тише, когда рано утром завариваешь себе кофе? Как раз в шесть утра мне снятся самые яркие сны и не хотелось бы пропускать их десятой серии»), и я уж конечно ни за что на свете не хотел ее разбудить.
Включил чайник, засыпал в чашку две ложки растворимого кофе. Пока ждал кипятка, успел почистить в ванной зубы. Пересчитал все спички, которые только находились на кухне, когда вернулся туда вновь. Получалось, что у нас в доме в тот момент обнаружилось всего лишь четыре коробка, в первом из которых было тридцать восемь спичек, во втором — сорок две, в третьем, — тридцать девять и, наконец, в четвертом — ровно сорок четыре штуки. Кто только упаковывает их в столь произвольном количестве, подумалось мне тогда. Впрочем, все это было не важно. Спички — тоже чья-нибудь работа и ее надо уважать.
С кружкой умопомрачительно пахнущего кофе я прошел в свой кабинет, включил компьютер и принялся не спеша хлебать горячий напиток. Пока загружалась старенькая система, три раза пересчитал книги, которые стояли на полке прямо перед моим рабочим столом. Их там оказалось четырнадцать штук, и это было хорошее число лично для меня. Четырнадцать. Без остатка делится на два, хоть в сумме, если сложить его составные цифры, и дает всего лишь пять.
