— Ну хватит. Хорошенького понемножку! — рявкнул мистер Баркер. — Марш в свою комнату, Йен.
— Эй, Молли, хочешь похорошеть? Сунь голову в соковыжималку и нажми «ПУСК».
— Йен, марш в свою комнату, — повторил мистер Баркер. — И болванчика забери.
— Джонни, Винни, вы, ребята, похожи на то, во что я вляпался на собачьей площадке!
Мистер Баркер твердо взял Йена за плечо и повел к лестнице.
— Ступай. У вас крупные неприятности, молодой человек. Нам предстоит серьезный разговор.
— Ты… ты должен мне верить, папа, — бормотал Йен. — Это не мои шутки. Я… я этих гадостей не говорил. Честно. Я…
— Йен, просто уйди. — Папа подтолкнул его к лестнице.
— Почему меня никто не слушает? — завопил Йен. — Болванчик живой! Это болванчик отпускал те ужасные шутки!
— Просто уйди, — процедил мистер Баркер, багровея от злости. — Я повторять не буду.
Йен вздохнул. Закинув болванчика на плечо, он повернулся и поплелся наверх. К его ужасу, Слэппи разинул рот и издевательски хихикал всю дорогу.
Ввалившись в свою комнату, Йен захлопнул за собой дверь.
— Заткнись! Заткнись! Заткнись! — рявкнул он. Но Слэппи хихикал без умолку.
Йен схватил болванчика за плечи и начал трясти, трясти изо всех сил, отчего деревянная голова подскакивала.
— Заткнись! Заткнись!
Глаза Слэппи завертелись и он захихикал еще громче.
С воплем отвращения Йен распахнул дверь чулана и швырнул болванчика внутрь. Слэппи отскочил от задней стенки и сложился пополам, распластавшись в куче грязных футболок и джинсов. Его издевательский смех наконец прекратился.
Вцепившись в ручку двери, Йен долго смотрел на болванчика.
— Ну что, сядешь? Заговоришь со мной? Устроишь мне еще больше проблем? ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО ДЕЛАЕШЬ?!
Йен понял, что дрожит, что его всего колотит от страха. Болванчик был живым, а знал об этом один лишь Йен. Никто не верил ему. Никто. Он был наедине с этим… этим существом.
Болванчик не двигался. Даже не шелохнулся. Так и лежал сложенный на полу.
Йен захлопнул дверь чулана. Удостоверился, что она защелкнулась. Жаль, нет замка…
Он принялся мерить шагами комнату, крепко сцепив руки на животе, не в силах унять дрожь, волнами прокатывавшуюся по телу.
Те слова… Те странные слова, должно быть, оживили болванчика.
Но чего он хочет? Осрамить его перед всей семьей? Вовлечь в неприятности?
— Надо было по его поганой ухмылке понять, что с ним что-то не так! — вслух проговорил Йен. — И папа тоже хорош. Болванчик прибыл без обратного адреса… Адрес просто не написали. Его не хотели возвращать.
