— Я отойду к ручью и там освежую тушки. Налей во второй казанок чуть воды и брось горсть крупы. Я быстро. — Он и не ждал благодарности или признания заслуг. — Все в порядке?
Я быстро моргнула, пытаясь не расплакаться. Кивнула. Тут же бросилась выполнять указания. И что мы будем делать завтра, если голод вновь вернется? Может, не ставить купол?
Но едва мы сели ужинать, как я кожей почувствовала чье-то внимание: запах привлек нежелательных гостей. Мы молча переглянулись с напрягшимся фалвартом, я кивнула и, быстро доев свою порцию (куда столько влезает? Как в топку, ей богу!), пошла к своему рюкзаку в поисках серого порошка. Неизвестно, опасны ли наши незваные визитеры, но проверять это ни времени, ни сил не было: нам был необходим крепкий сон, иначе завтра мы никуда не пойдем.
В этот раз все было проще и одновременно сложнее. Я не потеряла сознание, замкнув круг, а лишь покачнулась от мощного оттока сил. Но вот к боли, словно выворачивающей внутренности и дробящей кости, которая последовала за этим, готова не была совершенно, с воплем упав на землю.
— Яна? — Фалварт успел подхватить меня на руки, теперь обеспокоенно заглядывая в глаза. Но все уже прошло.
— Я в порядке. Кажется. А еще я очень голодна. Очень. — И даже смутиться не получилось, так резко накатила волна голода. Сейчас я готова была пойти с ножом прямо на ночных гостей, будь они даже хищными лианами. Уверена, при правильном подходе, они тоже вполне съедобны.
— У нас достаточно еды. Пойдем, — разгоняя своим голосом мое временное помешательство, сказал Адам. А я была ему безмерно благодарна за спокойствие в голосе, за надежность рук и заботливый, а не уставший или осуждающий, словно спрашивающий: «Опять?!», взгляд.
— Кажется, я люблю тебя, — сказала, роняя голову ему на грудь.
— Я знаю. Εшь. — Мужчина протянул мне остатки своего ужина и потянулся к той части, что все еще готовилась на костре. — Все будет хорошо. Ты ведь знаешь это? Мы выйдем к Стене, снимем проклятие, а после, если захочешь, найдем тебе ведьму-наставницу. А я займусь, наконец, вопросом разумности местного населения. — Он сказал это так уверенно, что я просто не смогла усомниться, лишь устало кивнув.
— Так и будет.
* * *
Этот переход был, пожалуй, самым тяжелым из всех. Примерно к обеду пятого дня нашего путешествия деревья неожиданно расступились, явив нам самую настоящую гору. Предчувствие холодной змеей обернулось вокруг сердца.
— Там не было никаких гор! Только дорога вниз от одного щита к другому! — Я с немой мольбой во взгляде посмотрела на Адама, надеясь на чудо.
