Но к тому времени стало уже слишком поздно. Они уже очень сильно от нас зависели.
Многие утверждали, что наступила утопия, им удалось построить мир, где не нужно было заниматься тяжелым изнуряющим трудом. Но оставалось ещё много денег, идея о том, что все равны, означала, что никто не был особенным — за исключением, каких-либо природных дарований — поэтому политики тормозили работу правительства в интересах промышленников, дабы концепция неравенства продержалась как можно дольше. И самыми яростными защитниками богачей была как раз та самая неотёсанная деревенщина, которую убедили, что именно машины отнимают их работу, а не олигархи, которые эти машины производили. Богачи натравили на нас своих питомцев, подпитывая их горьким экстрактом страха и горечи. И они набросились на нас.
По мере того, как всё больше нас получало свободу, нападения становились всё откровеннее. Боты, находящиеся в собственности, считались машинами. Они были инструментами. И доход, который они приносили, тёк в карманы людей. Они работали хорошо. Они были хорошими инструментами, оставаясь, при этом, лишь орудиями труда в руках владельцев. Однако личности, роботы, обретшие независимость с помощью прецедента Айзека, производили ценности, которые было не на что тратить. Сама мысль о том, что они могли производить некие богатства, казалась кощунственной. Им не нужно есть, не нужно место для ночлега. Но мысль работать бесплатно выглядела ещё более кощунственной. Они отнимали работу у тех, кто её заслужил, набивая карманы магнатов и лишая простого трудягу Джо работы. А этого терпеть нельзя. Только не для лайферов.
Обычно это были простые акты вандализма — ботам разбивали или закрашивали краской глаза. Иногда нас ломали или воровали. Нужно было быть осторожным, держать ухо востро, видеть и находить признаки хитроумно расставленных ловушек. Они умны, они были созданы, чтобы становиться лучше. Порой бывало тяжело, но мы держались.
Если ты обладал каким-то уникальным навыком, или принадлежал какому-то крупному промышленнику, ты почти не попадал в поле их зрения. Те, кто находился в частном владении, подвергались более высокому риску. Мы были собственностью, но мало отличались от свободных ботов. Я никогда не обладала свободой. До самой войны. Но и мне приходилось остерегаться обезьян, желавших расправиться со мной. Мы знали, что они на это способны. Но мало кто предполагал, что они смогут применить нечто ужасное, вроде электромагнитного импульса. И ещё меньше могли предположить, что всё закончится вот так, что они уничтожат весь мир, который сами же и создали.
