* * *
— День добрый, госпожа, — десятник отдал честь и указал на знакомую дверь, — вчера он шибко не в духе был, как вы ушли. Весь вечер туда-сюда бродил. Нас аж заколдобило, хоть и амулеты, и дверь чем надо прошитая.
— Почему ты думаешь, что он был не в духе? — прохладно поинтересовалась Айс.
— Ну так, оно же понятно, — десятник состроил удивленную гримасу. — Ежели нас колдобит, ему, стало быть, совсем не сладко.
— Сменять вас пора, — подытожила Айс, — эмпатические аномалии могут быть чреваты…
— Боком, — тут же согласился стражник, — вот и я о том же. Мы рапорт, конечно, составили, но ежели вы, госпожа, поспособствуете…
— Я поспособствую, — Айс кивнула, обернулась к дверям, — открывайте.
— То есть, — десятник недоуменно поднял кустистые брови, — вы что же, внутрь собрались?
— Я, кажется, ясно выразилась? Откройте двери.
— Так, говорю же, не в духе он… — под «фирменным» взглядом, солдат на мгновение заледенел, и, как только смог двигаться, тут же попятился, примирительно выставив ладони: — Ладно, госпожа. Конечно, госпожа. Как прикажете. Сейчас все подготовим.
Из узенькой каморки, что соседствовала с камерой фон Рауба, донеслись скрежет и поскрипывание. Что-то там куда-то наматывалось, что-то откуда-то вытягивалось. Неприятные звуки. Видимо, дверь, помимо засовов, снабжена каким-нибудь хитрым механизмом.
Нет. Навряд ли хитрым. Если верить слухам, для старогвардейца фон Рауба механизм чем хитрее, тем роднее. Якобы он с ними договариваться умеет. Сказки, конечно. Но на пустом месте сказок не бывает, а для здешнего народа суеверия зачастую понятнее и ближе истины.
— Прошу вас, — десятник поклонился, — вы, госпожа, если что, так дайте знать. Мы мигом. А то, хотите, я с вами парней отправлю.
— Не хочу, — отрезала Айс, — закройте за мной двери и оставайтесь на местах. Если мне что-то понадобится, я вас позову. Ясно?
— Так точно, — если стражник и обиделся на резкий тон, виду он не подал. И правильно. Ему по должности обижаться не положено. Ему положено приказы выслушивать и исполнять.
Айс перешагнула порог и остановилась, привыкая к темноте.
Дверь за ее спиной с тихим шорохом повернулась в петлях.
Где же… Тарсграе! Да вон, впереди, две яркие точки — желтые волчьи глаза… Нет, у волков они вроде зеленым горят.
Ф-фу, да не все ли равно.
Он смотрит. Ждет. Чего ждет, почему не подойдет ближе?
Айс выпустила из пальцев белый пушистый шарик, и тот взмыл к потолку, озарив камеру неярким, мягким светом.
