Таким образом началась работа по сооружению хижин; люди работали, падая от усталости, иногда теряя всякую надежду, но не жалуясь, а только еще больше, чем обычно, проклиная Джернов.
Беммон больше не причинял беспокойства; Прентисс почти позабыл о нем, когда однажды вечером ему публично бросил вызов крупный угрожающего вида колонист по имени Хэггар.
– Ты как-то похвастался, что вступишь в схватку с любым, кто осмелится не согласиться с тобой, – громко заявил Хэггар. – Что ж, я готов. Мы будем драться на ножах, и прежде чем тебя похоронят этой ночью, я дам пинка твоим марионеткам и заменю их людьми, более компетентными для руководства нами. Мы покончим с ошибками авторитарности.
Прентисс заметил, что Хэггар с трудом выговорил последнее слово, как будто он его выучил совсем недавно.
– Буду рад оказать тебе услугу, – мягко сказал Прентисс. – Иди возьми нож. Нож у Хэггара уже был, с длинным лезвием, каким обычно пользуются мясники, и дуэль началась. Хэггар на удивление хорошо владел ножом, но у него не было специальной подготовки и боевого опыта, которыми обладали космические исследователи подобные Прентиссу. Хэггар был хорош, но недостаточно хорош.
Прентисс не стал его убивать. Он не стал бы испытывать по этому поводу каких-либо угрызений совести, но это было бы напрасной тратой такой необходимой рабочей силы. Он преподал Хэггару болезненный и кровавый урок, который изгнал из его головы вожделенное желание конфликта, и в то же время серьезно не покалечил его. Дуэль закончилась через минуту после того, как началась. Беммон, который был свидетелем брошенного Хэггаром вызова, проявляя при этом живой, интерес к происходящему, воспринял поражение Хэггара с волнением и тревогой. После этого случая Беммон стал особенно дружественно относиться к Прентиссу. Прентисс был уверен, хотя у него и не было доказательств, что именно Беммон подтолкнул простоватого Хэггара к тому, чтобы тот вызвал его на дуэль.
Если это и было так, зрелище того, что случилось с Хэггаром, должно быть, эффективно заглушило желание Беммона отомстить, потому что он стал почти образцовым рабочим.
***
Как и предсказывал Лэйк, они с Прентиссом хорошо сработались вместе. Лэйк спокойно принял отведенную ему вторую роль, будучи заинтересованным не столько в обладании властью, сколько в успешном выживании Отверженных. Только однажды он заговорил о капитуляции «Констеллэйшн»:
– Я знал, что в этом секторе пространства Рагнарок был единственной мало-мальски пригодной планетой. Мне пришлось приказать четырем тысячам людей отправиться, подобно овцам, к месту их возможной гибели, чтобы остальные четыре тысячи прожили свои жизни рабами. Это был мой последний поступок как офицера корабля.
