Цена золота. Возвращение | страница 3



Некоторые уже прикидывали, где бы его подстеречь на обратном пути, но тут вперед протолкался Хаджи-Вране, поздоровался с Дели-Асаном за руку и сказал громко, чтобы все слышали:

— А ракия — от меня, Дели-Асан, бродяга ты этакий! Пейте да разумейте — перуштинцы зла не помнят… Анисовка! Так и скажешь Мемеду-аге из Тымрыша: «Дед Хаджия, скажешь, посылает три поклажи анисовой. Дед Хаджи-Вране…»

— Ха-ха-ха, — смеялся Дели-Асан. — Ты, дед Хаджия, прежде ничего мне не давал…

— Так ты же сам себе брал, бездельник, — отвечал ему с вымученной горькой шутливостью Хаджия. Он впервые унизился до разговора с бродягой.

Со стороны было видно, как в светлом круге от фонаря они хлопали друг друга по плечу и как опустились руки, когда на свету появился изможденный Иисусов лик Учителя.

4

— Дед Хаджия, — сказал резко Учитель, — иди спать! А этого, — указал он своим людям на Дели-Асана, — вяжите!

В тот же миг пистолет головореза сверкнул в воздухе, а дружки его, тоже с пистолетами в руках, прижались спинами к его спине.

— Учитель, — прорычал Дели-Асан, — Мемед-ага ждет нас за Власовицей с тысячью ятаганов. Если мы не вернемся…

Власовицу — один из холмов между селом и Родопами — нельзя было разглядеть в темноте безлунной ночи, но все мгновенно повернулись туда, где должен был возвышаться ее каменный гребень. И стали вглядываться.

— Вернетесь, как не вернуться, — сказал Хаджи-Вране, все еще стоявший возле фонаря, спокойный и благодушный. — Учитель решил, что ты снова явился грабить… Такие нынче времена, приходится охранять село… Идем в дом, Дели-Асан, гостем будешь…

— Ха-ха-ха, — снова рассмеялся Дели-Асан. — Так уж и быть!

— Павел! — бросил Учитель в темноту.

В светлом пятне появился Павел Хадживранев.

— Отец, — сказал он почтительно и робко, — если ты не уйдешь, и тебя свяжем… Той же веревкой…

— Вязать ночных гостей! — во второй раз повелел Иисусов и не совсем Иисусов лик Учителя.

— А ну, кто осмелится! — зарычал Дели-Асан, и тусклый отблеск его пистолетов метнулся из стороны в сторону.

Патрульные не торопились.

— Я, — сказал Учитель, шагнул к головорезу и положил руки на его запястья. — Сколько душ ты загубил, Дели-Асан?

— Ни одной, — ответил он. Дула его пистолетов уперлись во впалую грудь Учителя — тому хватило бы одного толчка, не то что выстрела. — До убийства не доходило, Учитель. Все люди брешут.

— Убивал он! — выкрикнуло из темноты несколько голосов.

— Кого ж это я убил? Эй! — крикнул и Дели-Асан, стоя все так же, уперев дула пистолетов в грудь Учителя, — однако не толкнул и не выстрелил. — Просто слава дурная. Не трожь меня, Учитель. Не бери греха на душу!