Якова Прокофьевича, седовласого, с белыми усами на загорелом лице, с широкой улыбкой, за глаза называли ласково «дед», Анну Александровну – «бабушка». К ним обращались только на «вы», он тоже говорил всем «вы». Это был стиль. Зато Шебаршина мой отец звал просто Лёня и был для него Юрой. Для меня в то время и долго после того Леонид Владимирович был просто «дядей Лёней».
Он выделялся среди других своей элегантностью. На его похоронах я услышал, как одна из женщин сказала с долей восхищения: «Он был франт, всегда одевался с иголочки». Не уверен, что это слово можно употребить в отношении Шебаршина. Он был безукоризненно элегантен. Когда я видел, как он – в белых шортах с теннисной ракеткой – садился в автомобиль, он казался мне выходцем из другого мира. Что-то непривычное (до нереальности) было в белизне той спортивной одежды, ослепительной под изнуряющим солнцем Индии.
Однажды, узнав о моём мальчишеском увлечении индейцами, он подарил мне книгу «Little Big Man».
– Почитай, это грандиозный роман.
В память об этом событии (это было именно событие, а не просто чтение захватывающего авантюрного романа) я поставил посвящение на первой моей опубликованной книге: «Леониду Шебаршину, познакомившему меня с Маленьким Большим Человеком». Подаренная им книжечка стоит у меня на книжной полке до сих пор. Когда в 1993 году я внезапно увидел «Маленького Большого Человека» на русском языке в книжном киоске возле Белорусского вокзала, то купил сразу десять экземпляров и один и них подарил Шебаршину. Прочитав её, он поделился со мной впечатлением: «Хорошо, но весь вкус оригинала они не сумели передать при переводе». И я удивился, насколько хорошо он помнит детали; или то были не детали, а общий дух произведения?..
Из детства у меня остались ещё воспоминания об охоте. Он любил выезжать с ружьём. Иногда мой отец ездил с ним, но отец никогда не привозил никакой дичи. Впрочем, я помню киноплёнку, на которой были подстреленные утки. Высокие сапоги с отворотами, трава в воде, ружьё и мягкие, как вата, утки в руке Леонида Владимировича.
Мне тоже выпала удача «пострелять» с ним пару раз, когда из Москвы на каникулы прилетал его сын Алексей. Однажды мы выбрались большой мужской компанией: Шебаршины, Черкашины, Нефёдовы – три отца и три сына. Я был самый младший и с трудом удерживал двустволку в руках. При первом выстреле меня чуть не сбило с ног отдачей. Мы, дети, бродили среди камней, высматривая жертву, а наши отцы беседовали о чём-то своём. В тот раз я никого не подстрелил. Бог миловал.
