Отец тоже радовался, что дочка у него так хороша, — глядишь, затмит красотой сверстниц. Таким сокровищем уж наверное соблазнится какой-нибудь богатый жених. Жаль, не палестинцем он будет. Палестинцы большей частью в поселениях для беженцев, разбросанных по свету. Из одного такого поселения Омару бог помог выбраться. Вспоминая о времени, проведенном там, Омар всякий раз вздрагивал.
Мать рассказывала Фариде, что когда-то ее муж мечтал о сыне. Уже тогда болезнь легких подтачивала силы Омара. Ему хотелось воспитать наследника и передать ему хозяйство, а сам он, глядишь, и пристроился бы к какой- нибудь нетрудной работе вроде присмотра за сакией. Когда мать носила Фариду под сердцем, старухи предсказывали, что у нее родится дочь; отец сердился на них, называл кощунством попытки разгадать божий промысел. Но будь он шиитом, он пошел бы в десятый день месяца муххарама — день убийства халифа Али — с процессией огорченйя, несмотря на то что знал случай, когда один мусульманин, возглавив в этот день траурное шествие Аза Камат, зря надел черную рубаху и понапрасну в исступлении бил себя по плечам и по спине цепью. Пророк не послал ему сына, его усердие не было замечено.
Омар понимал, что он сам недолговечен, что вместе с ним прекратится род аль-Баяти. Он горевал, что уже и так потерял Палестину — родину отцов, теперь его семя исчезнет без следа.
Старухи, предсказывавшие наследницу, оказались правы. От огорчения здоровье Омара, и без того слабое, ухудшилось. Но он не сдавался — трудился и дома и в поле, ежедневно пять раз совершал салят — посещал мечеть, ходил на похороны.
Однако беды словно преследовали его. Омар и без того еле таскал ноги, а тут его сразила новая болезнь. Из города приехал врач и объяснил, что по-научному эта болезнь называется шистоматоз, причина ее известна. Оказывается, стоячие воды, в которых возделывают рис, кишат мельчайшими червячками-церкариями. Они впиваются в кожу, проникают вовнутрь, распространяются по всему организму. Отсюда и адские головные боли, и резь в пояснице.
Несмотря на свой недуг, Омар не пропускал ни одного салята. С трудом совершив омовение, становился на молитвенный коврик. Пока он стоя шептал молитвы, боли не было, но стоило ему опуститься на колени, нагнуться, чтобы лбом коснуться коврика, и тут от боли он начинал путать все, тщетно силился подняться, кряхтел и стонал.
В таких случаях мать не ждала, когда ее позовут. Обеими руками она хватала мужа, как малого ребенка, помогала ему встать на ноги.
