* * *
Нас было трое. Я, Марта и Димыч. Со школьной скамьи вместе. Друг за друга горой стояли. Мы жили в маленьком городке – знаешь, такие везде есть: с грязью, заводскими трубами, бетонными покосившимися стенами и вечным несмываемым запахом тлена, который въедается во все вокруг настолько, что ты просто перестаешь его замечать. Там все друг друга знают, ненавидят и обсуждают за спиной.
Заняться особо нечем было, каждый развлекал себя как мог. Кто спортом увлекался, кто в драки лез, кто клей нюхал. В основном – дурили. Многих по малолетке забирали, кто-то умер, не дожив и до двадцати. Резали часто, без заточки на улицу не выходили даже. А в чужой район сунешься – считай, смертный приговор себе подписал. Криминала много было. А мы всегда держались вместе. Так легче было. Я, Марта и Димыч.
Марта красивой была. Вьющиеся волосы, лицо такое… сложно даже описать. Вроде и не с обложки журнала: носик кругленький, глаза большие, таких лиц, наверное, много, в толпе и не выделишь даже, – но когда она улыбалась, когда говорила с тобой, все менялось. Она свет особый источала. И ты в этом свете таял.
Мы любили ее, чего уж греха таить. Я и Димыч. Тайно любили, даже самим себе признаться в этом не могли. Но любили. Искали повода лишний раз встретиться с ней. А наступали летние каникулы, так мы днями пропадали втроем, домой не загнать нас было до поздней ночи. На речку ходили, по базарам толклись, на заброшенных складах и стройках гуляли.
Выйдем с утра, соберемся у качелей – и двинули по привычному маршруту. Сначала – до воды, искупнуться, камней покидать, на дохлую кошку посмотреть, как ее тело раздувается на жаре. Потом, ближе к обеду, до рынка, там кому-нибудь с вещами поможем: разгрузить, погрузить, перетаскать. Подзаработаем мелочи, накупим чего-нибудь вкусного, яблок там или газировки, и обратно на речку, или на плотину. И так – до вечера. Болтали обо всем на свете, смеялись до боли в животах.
Потом, как школу закончили, начала нас жизнь помаленьку разъединять. Димыч еще в девятом классе школу бросил. Все хотел на механика поступить, да так и прошлялся лето, не поступил. Потом с одной нехорошей компанией связался. Занимались они какими-то делами мутными, про которые даже нам он не говорил. Мы с Мартой честно одиннадцать классов отучились. Потом она в институт пошла, а меня в армию загребли. Некоторое время не виделись.
А я, пока служил, постоянно о ней думал. Армия хорошо мозги прочищает от детской вот этой всей шелухи. Я тогда только понял все, расставил, так сказать, по полочкам у себя в голове, и как только дембельнулся, даже не домой побежал, а сразу к ней. Там, прямо у порога, и предложил выйти за меня замуж. Она согласилась.
