– Не похожа ты на террористку.
Леа села и уставилась на молодого охранника с «ежиком» на голове и выдающихся размеров кадыком. На форме Леа прочла его фамилию – Лоусон.
– Я не террористка, – покачала головой Леа.
– Почему ты так ненавидишь нашу страну, что из кожи вон лезешь, чтобы ей навредить? – спросил охранник.
– Я люблю свою страну, – возразила Леа.
– Как же! Ври больше.
– Когда меня отсюда переведут? – устало спросила Леа.
– Без понятия. Кажется, федералы все еще спорят, куда тебя везти. Может, в Денвер отправят, а может, в Вашингтон, какая разница – наказание за государственную измену везде одинаковое.
Лоусон выразительно провел ребром ладони по шее.
– Агент ФБР, с которым я была, когда меня задержали, может за меня поручиться, – безо всякой убежденности в голосе заявила Леа. – Он знает, что я невиновна.
– Некоторые парни ради красивого личика и фигурки про все забывают, – отмахнулся Лоусон и окинул Леа откровенно оценивающим взглядом. – Что ж, о вкусах не спорят.
Леа снова легла и повернулась к наглецу спиной. От Дуэйна ей приходилось выслушивать оскорбления похлеще.
Несмотря на возражения Трэвиса, Люк поднялся вместе с ним в одну из квартир, которую снимали для сотрудников ФБР на время операции в Дуранго.
– Спасибо, что подвез, – произнес Трэвис, когда они стояли в крошечной прихожей однокомнатной квартиры. – Не стану задерживать.
– А я, пожалуй, все-таки задержусь.
Люк снял куртку и бросил на спинку дешевого бежевого дивана.
– Хочешь, закажу пиццу, пока принимаешь душ? – спросил приятель.
Нет, Трэвис не хотел ни заказывать пиццу, ни разговаривать даже с лучшим другом. Однако при упоминании о еде в животе у Трэвиса предательски заурчало.
– Ладно, давай, – согласился он. – Морган точно не будет возражать?
Люк познакомился с симпатичной спортивной журналисткой, когда команда два месяца назад расследовала дело о терроризме в Денвере. С тех пор эта парочка была неразлучна. Весной они собирались пожениться.
– Морган понимает, как для меня важна работа.
Трэвис состроил гримасу:
– Выходит, я для тебя теперь «работа»? Признавайся: это Блессинг тебя попросил разговорить меня и вызвать на откровенность?
– Блессинг велел только отвезти тебя на квартиру.
– И убедиться, что я никуда не сбегу. Не беспокойся, для побегов я сегодня слишком измотан.
К тому же единственный человек, к которому Трэвис сейчас отправился бы, – в тюрьме. Шериф на километр не подпустит его к Леа. Нечего и пытаться.
