— Я не хочу светиться! — возмутился я.
— А ты и не будешь. Придумаем какого-нибудь мифического героя, который погиб при переносе. Учитывая то, как ты сейчас выглядишь, это будет правдоподобно. Главное, что помогал мне человек.
От чего-то спорить желание отсутствовало. Да и вообще, в теле появилась странная слабость, и потянуло в сон. А в довершение меня стало морозить — в Красной пустыне, где температура днем могла превышать шестьдесят градусов.
— Слушай, Андрид, а что мы вчера под конец пили? — невзначай поинтересовался я, уточняя, — вкус какой-то был… непривычный.
— Аккарийский самогон, — ответил нимирец. Я устало вздохнул и в который раз за сегодня попрощался с жизнью. — А что? — спросил он.
— Да так, мелочь, — безразлично смотря в фиолетовое небо ответил я. — Если ты не в курсе, аккарийский самогон — очень полезная штука. Для аккарийцев. Кровь разжижает! — продолжил менторским тоном. И уже нормально добавил. — Сейчас просто истеку кровью, а у меня ее и так с прошлого раза недостаток. Коновал меня придушит, если сам не сдохну! — в итоге пожаловался я.
— Не сдохнешь, — пообещал Андрид. — Я полжизни проработал палачом и уж, поверь, знаю, как не дать истечь кровью раньше времени, — заверил он и, подняв с земли наследника, помог встать мне. После чего практически потащил меня к дому на себе.
Войдя в комнату, Андрид усадил меня на стол и мимоходом бросил сверток на диван.
— Насколько я знаю, с младенцами так не обращаются, — вяло заметил я. — Если ты, конечно, не решил его угрохать.
— Он нимирец, ничего ему не будет, — равнодушно ответил Андрид, вручая мне кружку с чем-то теплым.
Через час, сидя у разожженного камина, я безучастно наблюдал, как раскаляется докрасна очередная железка. Отрешенно думая о том, как же все-таки хорошо, когда кожу не стягивает засохшая кровь. А еще ловя себя на мысли, что методы лечения Марка мне нравятся больше. За счет того, что нимирцы болеют крайне редко, их медицина остановилась на зачаточном уровне. Наверное, именно поэтому Андрид зашивал особо глубокие раны ниткой из высушенной кишки какого-то животного. А более незначительные царапины попросту прижег каленым железом. Я как будто попал в пыточную повторно, только теперь по собственной воле.
Не знаю, в какой момент я все-таки отключился, но очнулся уже на диване от того, что мне под нос суют какую-то вонючую хрень.
— Такими темпами терять сознание войдет у меня в привычку! — заметил я, поймав взглядом маячившую перед глазами ладонь.
