— Ты врешь мне! Врешь!!! — закричала она, ударив кулаком по железному мусоропроводу и резко одернув руку, скорчившись от боли.
На одиннадцатом этаже послышался шумный щелчок открывающейся двери, и из квартиры вышла молодая женщина в халате с разъяренным от злости лицом.
— Вы что тут устроили, идиоты? — закричала она на нас. — У меня ребенок из-за вас проснулся! — смотрела она на нас озверевшими глазами, даже не представляя, какая трагедия случилась у бедной девушки, которая, по ее словам, сейчас тут устроила.
— Мы сейчас уйдем! — настойчиво ответил ей Петя, и она, громко хлопнув дверью, ушла к себе.
Петя попытался схватить девушку и потащить ее вниз, но она выскользнула из его рук и побежала наверх.
— Сколько тут этажей? — успела я спросить у Пети, пока он снова не скрылся из виду.
— Двенадцать. Она побежала на последний.
Дикая паника охватила меня, заставив махом протрезветь. Сейчас случится непоправимое! Вряд ли на эту обезумевшую от горя девушку подействуют речи Пети о том, что нужно терпеть и продолжать жить здесь в надежде на последующую награду. В таком состоянии она не воспринимает никакие его слова.
— Давай позовем кого-нибудь на помощь! — взмолилась я Пете, когда мы были уже на двенадцатом этаже.
— Никто не поможет, только хуже будет, — отвергнул он мою идею и помчался по длинному коридору вслед за девушкой, пробегая мимо множества малосемейных квартир и очутившись в итоге на общем балконе.
Девушка уже стояла возле незастекленного пространства, глядя вниз с головокружительной высоты, и мне чуть не стало дурно. Я остановилась возле входа на балкон и с ужасом ждала, кажется, неминуемой трагедии.
— Если ты это сделаешь, ты его никогда больше не увидишь! — произнес словно приговор Петя, стоя сзади нее.
— Ты не знаешь ничего! Заткнись, придурок! — орала она, обливаясь слезами и держась за край балкона, а мне показалось, что мое сердце сейчас выскочит наружу от страха.
— Это не по правилам. Ты не имеешь права уйти отсюда сама. Это нечестно, ты должна дотерпеть.
Девушка в отчаянии ударилась головой об балконные перила и сползла по стене, рухнув на пол.
— Почему?! — завопила она, дергаясь от судорог. — Почему ему не дали пожить? Почему?! Ему только двадцать лет! Почему какие-то старые твари доживают до девяноста лет, почему они до сих пор живут? Почему они занимают место молодых? Пускай все сдохнут!!! Дайте жить молодым! Дайте!!! — заорала она так пронзительно, что мне показалось, что я вмиг оглохла от такой силы звука.
