— Поэтому ты с таким страхом отреагировала на мою фразу! — догадался он. — Обычно те, кто собирается это делать, ведут себя иначе и в основном не реагируют никак на мои слова поначалу.
— А потом? — мне вдруг стало интересно, каким образом этому необычному парню удается отговорить несчастных девушек от такого ужасного поступка.
— Начинают истерить и рассказывать, что у них случилось.
— И у тебя получается переубедить их? — я все равно до конца не верила, что этот хрупкий парень может успокоить настолько отчаявшихся девушек.
— Самое главное — это утащить их отсюда. А разговариваем мы уже на улице. Я говорю им все то, что сказал тебе. Мы здесь временно, и нам пока нужно здесь быть. Как детей в детстве кормят? Сначала невкусную манную кашу с комочками, а потом сладкую конфету с чаем. Если не съешь кашу, то не получишь конфету. Это придает стимул, и каша начинает казаться не такой уж и противной. Сейчас мы едим кашу, и мы должны доесть ее до последней ложки, иначе никогда не получим конфету. Конечно, ребенок мог бы обмануть себя и родителей, выкинув остатки каши в мусорку, и завладеть обманным путем конфетой. Но если бы родители узнали о его проступке, они бы никогда не дали ему конфету. Мы не можем скрыть следы своего преступления, мы как на ладони. И добровольный уход — это то же самое, что выкинуть кашу в мусорку. Тогда конфета точно никогда не станет нашей.
— Ты такой молодец, ты такой сильный человек! — меня так сильно тронули его слова, что слезы снова выступили на моих глазах.
Сколько же в этом человеке терпения, что он, с самого раннего детства оставшийся сиротой, продолжает верить в светлое и прекрасное. А я из-за какого-то Стаса поставила крест на всей своей жизни! Да сколько у меня еще будет этих Стасов! Любой симпатичный и веселый парень в одночасье может стать его заменой, вероятно, даже превышающей Стаса по качеству. А родителей Пети никто и никогда ему не заменит, и он так и останется один до конца жизни без самых близких на свете людей…
— Давай спустимся на улицу, — предложил он, и я с радостью согласилась, потому что устала от нахождения на высоте, от которой у меня уже начиналось легкое головокружение.
На улице по-прежнему стояло пекло, и я жадно допила остатки теплой минералки из пластиковой бутылки. Петя остановился возле подъезда, откуда мы только что вышли, молча глядя на катающуюся с горки ребятню. И мне вдруг стало так интересно: о чем же он сейчас думает, и кто он вообще такой, чем занимается, с кем живет, ведь он ничего толком не рассказал о своей жизни, кроме той трагедии из далекого детства.
