— Откуда такие познания? — я достала из сумки бумажные салфетки и начала протирать намокшее от слез лицо.
— Мои родители ушли из этого мира, когда мне было пять лет, — сказал он, а я замерла на месте от услышанного. — Бабушка всегда мне твердила, что мои родители наверху, на небе, что им там очень хорошо. Здесь им было несладко. Когда я только родился, у папы рухнул бизнес, у него было много долгов, ему угрожали бандиты. Они с мамой каждый день год за годом жили в страхе за меня и за себя. Нам почти нечего было кушать, а все родственники боялись с нами общаться, потому что думали, что потом бандиты начнут угрожать и им тоже. И только когда мои родители ушли, бабушка оформила на меня опекунство и забрала к себе. Мне было сложно без них, но я понимал, что они заслужили счастье, поэтому ушли туда, а я пока не заслужил и должен быть здесь.
Я не могла вымолвить ни слова, потрясенная его рассказом, его отношением к смерти родителей, которых он потерял в несознательном возрасте, будучи еще совсем крохой. Наверняка этот человек знает о страданиях, о боли гораздо больше меня, всю жизнь чувствуя их на собственной шкуре, тогда как моя жизнь рухнула только сейчас, а до этого все было просто идеально: любящие родители; детство, проведенное если уж и не в достатке, то точно не в том положении, когда нечего кушать; веселое школьное время; поступление в желанный университет, обучение в котором мои родители без единого упрека оплачивали все пять лет; потом неожиданное предложение Леши стать частью творческого коллектива; любимая работа; знакомство со Стасом, который в любом случае подарил мне немало счастливых моментов. И только после всей этой цепочки удачных стечений обстоятельств случился крах, заставивший меня в одночасье возненавидеть жизнь, в которой всегда все было по моему желанию, и только однажды мои планы сорвались. Но имела ли я хоть какое-то право роптать на судьбу, когда на свете есть куча людей, находящихся в более худшем положении, нежели я? И один из этих людей сейчас стоит передо мной на крыше четырнадцатиэтажного дома.
— Меня Петя зовут! — протянул он мне руку.
— Полина, — представилась я, не сводя взгляда с его светло-голубых глаз, делающих теперь для меня очертания его лица грустными и печальными.
— Полина, ты не должна уходить! Ты должна жить, пока не время уходить! — произнес он негромко, не выпуская из своих рук мою ладонь.
— Ты немного опоздал, — с грустью усмехнулась я. — Уходить я хотела вчера ночью, а сегодня просто поднялась сюда, сама не знаю, зачем, — вздохнула я.
