— А как бы ты поступила на моем месте? — с вызовом спросила я, ожидая, пока мама повернется ко мне лицом, но она не торопилась это делать, медленно размешивая ложкой сок, в который она добавила кипяток из чайника.
— Если бы любила, простила бы, — тихо ответила мама.
— То есть все так просто? — усмехнулась я. — Если любишь, прощаешь, как об тебя ноги вытирают, как об половую тряпку, так что ли? А папа тебе изменял когда-нибудь? — неожиданно заинтересовал меня этот вопрос.
— Изменял, — сказала мама, а я, совершенно не готовая к такому шокирующему признанию, застыла на одном месте, несколько секунд не сумев произнести ни слова.
— И много раз? — сглотнув, рискнула я спросить.
— Достаточно, чтобы начать чувствовать себя половой тряпкой, как ты говоришь, — улыбнулась она сквозь слезы, наконец повернувшись ко мне.
— Но как так? — потрясенно произнесла я, не веря в то, что мой тихий, стеснительный, нерешительный папа мог изменять моей яркой, успешной красавице-маме, вокруг которой всегда кружилось много ухажеров, и если бы я и могла предположить, что кто-то из них изменяет, то точно не подумала бы на папу.
— Вот так вот, Полина, бывает, — мама облокотилась на стену, тяжело вздохнув всей грудью. — Но я не держу на него зла, он хороший человек, всегда ко мне хорошо относился, никогда слова грубого не сказал, тебя любил всегда очень, — сказала мама, запнувшись на полуслове от хлынувших из ее глаз слез.
Я подошла к маме, крепко стиснув ее в своих объятиях, сама начала ронять крупные слезы на ее вздрагивающие от рыданий плечи. Почему она ни разу за эти годы не поделилась со мной своей болью, предпочитая скрывать от меня такие страшные подробности своей личной жизни? Сколько тихих слез пролила она за все это время, стараясь не ранить мою неокрепшую психику своим горьким, печальным опытом. Но так получилось, что и меня не обошла подобная участь, и в ряду обманутых жен прибыло. А может быть, мама права, и действительно не бывает исключений, и мужская природа на самом деле склонна к изменам, что даже сами мужчины не способны совладать со своими инстинктами? Но только зачем тогда все это? Зачем эти ложные обещания в ЗАГСе о любви и верности в горе и в радости? Эти слова всего лишь красивая обертка, скрывающая внутри себя гнилую мерзость, называемую, как сказала мама, реальной жизнью. А на самом деле нет ни любви, ни верности, а в горе и в радости ты можешь рассчитывать на кого угодно, но только не на мужчину, находящегося рядом, который в любой момент может вонзить нож в спину.
