— Не надо ни в чем клясться, все кончено, прощай! — дрожащим голосом кинула я напоследок, забежав обратно в квартиру и не сдержав своих слез, свидетелями которых Стас ни в коем случае не должен был стать.
Заперевшись в комнате, я проревела минут десять, оплакивая убитую Стасом нашу любовь. Мама не заходила ко мне, хотя наверняка понимала, в чем причина моего скоропалительного побега в комнату. Успокоившись, я сама поплелась к ней на кухню, чувствуя непреодолимое желание обсудить с кем-то свои переживания.
— Как поговорили? — спросила мама, домывая последнюю чашку. — Ты опять плакала что ли? — посмотрела она на мои опухшие от бесконечных слез глаза.
— Поговорили. Он клялся, что больше никогда так не будет делать, умолял, чтобы я дала ему шанс. А я послала его, — попыталась я сказать об этом с гордостью, но в горле стоял ком.
— Полина, — мама села за стол рядом со мной, накрыв ладонью мою руку, — ты уже не маленькая, сама должна решить, как тебе поступить. Я тебе не советчик в этом.
— Что значит как поступить? То есть ты допускаешь, что можно простить такое и продолжить строить отношения, как ни в чем не бывало?
— В семейной жизни, Полиночка, всякое бывает, — ласково зачесала мне мама свисающий клок волос за ухо. — Прощать тоже надо уметь. Особенно мужчин. Ну такие они люди, ничего с ними не поделаешь! Такова их сущность. Изменять — это их мужская природа.
— Чего?! — шокированная услышанным, я даже встала со стула. — Ты себя слышишь сейчас, что ты говоришь вообще? Изменять — мужская природа? Мам, ты белены что ли объелась?
— Полина, не надо горячиться, — гораздо строже сказала мама. — Ты присядь! Я понимаю твое возмущение, но это жизнь, нужно чем-то жертвовать. В отношениях с мужчиной часто приходится жертвовать своей гордостью.
— Мам, да ты с ума что ли сошла? — снова вскочила я со своего места. — То, что сделал Стас, — это одно, но ты меня сейчас настраиваешь на то, что так будет всю жизнь, и я должна учиться терпеть измены, перешагивать через свою гордость, оправдывая мужскую природу. Ты вообще нормальная, такие вещи мне говорить? — у меня все внутри кипело от негодования.
— Я тебя готовлю к реальной жизни.
— Да на кой мне нужна такая жизнь, ты чокнулась что ли? — изумленно покачала я головой, пребывая в шоке от слов мамы.
— Я тебе сказала, что последнее слово за тобой. Я тебе всего лишь высказала свою позицию, — мама подошла к холодильнику и, достав оттуда коробку яблочного сока, начала разливать его содержимое в голубую пластмассовую кружку.
