Рита взяла его руку в свои ладони, и не позволила ему забрать. Демид продолжал.
— Однажды, хм, так банально, мы столкнулись с шайкой местных хулиганов, которые постоянно приставали к нам. Они стали нас запугивать и побуждать на глупые, опасные поступки, и я повелся, как дурак, — печально вздохнул, не поднимая глаз, — мы были в старом сарайчике, посредине которого была деревянная балка, на ней можно было стать во весь рост. Был спор, кто из нас смельчак и сможет пройти по ней над костром. И ты только представь, мы это сделали, идиоты малолетние. Все вышло из-под контроля, когда подо мной сломалась эта балка. Я упал и потерял сознание, а когда очнулся, уже был пожар. Всё было в огне и дыму, я ничего не видел. Звал брата, кричал и задыхался, пытался ползти. Я надеялся, что все успели выбежать.
Рита внимательно слушала, по мере того, как он открывал ей свою душу, она ощущала уменьшение его боли. Сильнее сжала его руку, нежно поглаживая успокаивающими жестами.
— Затем всё было быстро, меня залило напором воды, подхватили и вытащили из окна. Сарай полыхал красным адским пламенем и почти тут же разрушился. Собралось уже много людей, но я помню только душераздирающий крик матери, и когда я посмотрел на неё, то сразу все понял.
Демид уткнулся головой Рите в плечо, скрывая свои слезы, он не выглядеть слабым, но сейчас он нуждался в ней больше, чем она в нём. Девушка обняла его и стала гладить по спине.
— Потом наступил кошмар на яву: похороны, бесконечные слезы матери и презрительные взгляды отца. Вслух меня никто не обвинял в смерти брата, но я знал, что они думают и чувствуют на мой счет, да и сам относился к себе так же…
— Но ведь ты не виноват, это несчастный случай, — Рита пыталась утешить.
— Нет, — сказал, как отрезал, — виноват, я отвечал за него. Все, что от меня требовалось, это вернуться обоим целыми и невредимыми. А что сделал я? Повелся на провокации других мальчишек, пытался что-то кому-то доказать. Я виноват и это неоспоримый факт.
— Демид, тебе надо отпустить его. Ты живешь с этим чувством долгие годы, только вот, ни оно держит тебя, а ты его.
— Да, я знаю, эта боль и чувство вины, что не уберег родного брата, будет жить во мне до конца дней. Я никогда не смогу избавиться от этого.
— Я понимаю, но ты можешь принять всё, как есть, и простить себя, — сказала Рита.
— Хм, знаешь, я из-за своего прошлого не мог сближаться с людьми, боялся и отталкивал всех. У меня не было, и нет друзей, и я никогда не любил, — он поднял на нее взгляд, такой искренний и настоящий, он желал понимания и сочувствия.
