— Эм, так ты, значит, чувствуешь всё, что на душе у каждого человека поблизости? Или, как это работает? — Осторожно спросил мужчина, проводя рукой по взъерошенным волосам. Они были каштановые и волнистые, сзади короткие, спереди длиннее и спадали на лицо.
— Нет. Я чувствую только страдания и боль, со всеми ее разновидностями, — Рита стала грустной и задумчивой. Демид сел рядом с ней на диван.
— Какая она у меня? — Его рука играла с её волосами, смущая бедную девушку.
— Ты меня проверяешь? — Бездонные голубые глаза смотрели на Демида, как на своего личного Бога. Она и боялась и восхищалась им.
— Мне незачем — проверяют, когда не верят. Я просто хочу узнать, как именно ты чувствуешь мою боль. Неужели она настолько велика, как ты говорила. Я помню, как ты реагировала, когда мы впервые встретились, и мне жаль, что я причиняю тебе столько вреда. Если бы мог, забрал бы всё, до последней капли, честно, — его глаза вдруг засверкали, стали мокрые, выпуская из себя скупые, но искренние мужские слезы.
Рита обхватила ладонями его лицо, целуя щеки и вытирая эти соленые капельки. Затем сильно прижалась к нему, обхватив руками туловище. Демид был ошарашен, но тут же обнял в ответ, прижимая к себе и зарываясь лицом в ее волосы, вдыхая запах.
— Она адская, она душит и кричит в тебе — рвется наружу. Ее надо выпустить, она просится наружу. Знаю, это страшно, но это необходимо, — Рита отпрянула и подняла его лицо, их взгляды встретились, его был наполнен полной капитуляцией.
— Ты первый человек, кому я готов и хочу рассказать об этом, — Демид чуть отстранился, он очень нервничал.
— Аааа, — вскрикнула Рита, его боль сокрушила ее настолько, что заболело сердце, закружилась голова, и бросило в жар.
— Рита, что? Тебе плохо? Значит, не стоит мне… — заволновался Демид.
— Нет, нет. Все нормально, правда. Я уже привыкла. Ты должен, прошу тебя! — Умоляла девушка, её глаза налились слезами.
— Хорошо. Мне было тогда одиннадцать, а моему брату девять. Мы были дружны, даже очень. Почти никогда не дрались, я старался уступать ему, но и поучал много. Старался больше словами объяснять все, редко когда доходило до драк. Мама всегда хвасталась, какие у нее дружные сыновья — гордилась нами, — Демид слегка улыбнулся, он смотрел сейчас невидящим взглядом, как бывает, когда вспоминаешь, — мы часто играли в заброшенных домах и сараях, родители ругали, но мы ведь были детьми, да еще и мальчишками. Жили мы тогда в Московской области.
