Как странно. Я обошёл деревушку и наткнулся на кое-что интересное. С небольшой возвышенности за кучкой высоких сосен мне удалось разглядеть единственный несгоревший объект. В целой деревне единственным уцелевшим объектом остаётся небольшой ангар. Возможно, там мне удастся найти что-то ценное. Например, топливо для моего автомобиля. Я часто оглядываюсь назад, чтобы не забыть дорогу к машине, иначе все эти поиски топлива будут бесполезными. А ведь я прошёл уже достаточно много. Как бы не заблудиться…
Ангар оказался единственным зданием в деревне, у которого было каменное основание. Я подумал, что в нём точно должно храниться что-то ценное. Это немного удивило меня, но больше меня удивило то, что я обнаружил внутри. Я нашёл в нём нашего врага, и вот уже 5 минут она безуспешно пытается мне что-то сказать на своём языке. Это немецкий, нет сомнений, но проще мне от этого не стало. Вдруг я вспомнил язык жестов, которому я научился дома самостоятельно. Я сильно удивился, когда понял, что она понимает язык жестов и сама отлично им владеет. Теперь я почти уверен, что она служит в разведке, но всё ещё повторяю себе — «но ведь это хрупкое создание». Неужели она вообще способна кому-то причинить боль? В это очень сложно поверить, но мне нужно вести себя с ней как можно осторожнее. Да, она девушка, но у девушек явно есть свои хитрые приёмы. Она легко может «взять меня» своей красотой, одурманить и убить незаметно. Она легко может сделать это прямо сейчас. Хоть я её и обыскал, но всё равно. В этом ангаре она была до меня, значит, могла спрятать оружие хоть куда. Такая смерть для меня будет ужасной.
Голубоглазая беловолосая девушка. Сначала мне показалось, что ей лет 20—25, но, как оказалось позже, по её словам и двум нарисованным её указательным пальцем цифрам на песке, ей 28. Рост невысокий. Примерно метр и 65—70см. Одета в невзрачную серую мужскую форму. Кто ты такая?
— Как тебя зовут? — сказал я, нацелившись в неё через прицел автомата.
Неожиданно она начала плакать. Дурак… Что я сделал?! Я же испугал её. У неё началась истерика. Слёзы стали стекать по её будто бы нарисованному лицу, охватывая покрасневшие щеки и изящную шею. Я почувствовал этот солёный вкус, как будто плакала не она, а я. Я не стал прятать винтовку и медленно к ней подошёл, показывая жестами, что ей не стоит меня бояться. Что я собираюсь сделать? Не знаю. Мне хочется ей помочь, но стоит ли ей помогать? Разве враг заслуживает пощады? Но враг ли она мне? Столько вопросов и ни одного чёткого ответа.
