ВАСИЛЬЕВИЧ. Нет уж. Их со съемочной площадки кто не увез? — Могилянский. Вот пускай он о своих артистах и беспокоится. Он наверняка где-то сзади едет. Сейчас Веру попросим позвонить ему и довезти всех. Да и не надо звонить Могилянскому. Если бы нас не было, они все равно бы пешком до города шлепали. На улице тепло — не помрут. А то приезжать мне на свой день рождения позже всех — нехорошо, так что по машинам. А вы, партизаны немецко-фашистские ждите своего благодетеля, если дождетесь. Марин, Блэк, ребята — по машинам. А ты, свин, хорош виски жрать. И если еще раз к Вере пристанешь — нос сломаю, понял?
Все быстро расселись по машинам и поехали вереницей по дороге, уменьшая шум с расстоянием, пока совсем не стихли. Приунывшие братья стояли, вслушиваясь в трепетание листьев уснувших, ветра заждавшихся. В это время на полянку выбежали, высоко поднимая по-балетному ноги, Надя и Кирилл. Остановились вкопанно. Улыбаться в спину Генриха начали.
ГЕНРИХ. Коллеги. Вы где были?
НАДЯ. Трахаться бегали в лес. Сейчас еще лучше было. Вообще, за последние четыре часа каждый раз все лучше и лучше.
ГЕРМАН. Кирилл, ты сел бы, а то лица на тебе нет. Не бережешь себя.
КИРИЛЛ. (Садится на землю). Всенепременно, боярин.
НАДЯ. А еще что-нибудь есть?
ГЕРМАН. Да успокойся ты. А то родишь нам мутанта трехногого.
ГЕНРИХ. Мужчина, которого зовут Сергей, вон в те кусты бутылку виски выкинул. Сейчас принесу. (Уходит в кусты, возвращается с бутылкой). Почти полная. (Пьет из бутылки). Вкуснотища.
НАДЯ. (Пьет из бутылки). Как только сядешь, помолчишь так с минуту внутри себя, сразу мертвые опять начинают выступать, проступать так рельефно, вон, сколько их на поляне собралось, к себе зовут.
ГЕРМАН. (Пьет из бутылки). Наши мертвые всегда с нами, не оставят… Кирилл, будешь?
КИРИЛЛ. (Складывает из ладони пистолет, направляет в Германа). Пчиш, пчиш, пчиш…
ГЕРМАН. (Допивает бутылку, выкидывает обратно в кусты). Как знаешь.
ГЕНРИХ. (Достает из нагрудного кармана целлофановый пакетик с четырьмя таблетками). Папа наш перед отъездом в Москву вызвал нас с Герой, отдал эти таблетки и сказал: «Выпьете перед смертью». Я все это время думал, зачем он нам четыре таблетки отдал, нас ведь только двое. Теперь понимаю.
НАДЯ. Запивать нечем.
ГЕНРИХ. У Кирилла во внутреннем кармане бутылка «Колы». Так что запьем.
Все четверо очень поспешно и нелепо принимают предсмертные таблетки и медленно запивают «Колой»
«Пенсионер с проплешиной — скорее умирай,
