— Конечно, вкусно! Итак, — домовой вынырнул из какао и, сложив руки на край чашки, начал свою исповедь. — Её имя восхитительно — Линда…
Лерка поперхнулась. Скорчив недовольную мину, Трасчо прыгнул ей на спину и затопал ножками между лопаток. А Лерка всё кашляла и кашляла, чувствуя, как тёплый какао, стекающий с Трасчо, просочившись через майку, увлажняет ей спину.
— Ну, хватит уже! — прикрикнул на неё домовой. — Сейчас же прекрати кашлять!
— Я не кашляю, — виновато отозвалась Лерка. — Мне щекотно, я смеюсь!
— Ах, вот как! Моя печальная история любви тебя рассмешила?!
— Но ты же ещё не рассказал её, — наконец Лерке удалось взять себя в руки. — Ты сказал, что её зовут Линда?
— Да, её зовут Линда! — окрысился Трасчо. — Ты имеешь что-то против этого прекрасного имени? Твоё-то имя гораздо хуже! Ле-ера-а! Что это вообще за имя такое дурацкое!
«О вкусах не спорят», — подумала Лерка, любившая своё имя, но вслух произнесла:
— Извини. Продолжай, пожалуйста.
Трасчо рыбкой нырнул назад в чашку с остывшим какао и, проплыв брасом три круга, остановился.
— Итак, её зовут Линда, — домовой покосился на Лерку, та внимательно слушала его. — Лин-да, как карамелька на языке. Моя маленькая Ли. Я узнал о её существовании только вчера, и сегодня уже не представляю жизни без неё. Тебе когда-нибудь приходилось влюбляться?.. Эй, ты слушаешь меня?!
Лерка, казалось, задумалась о чём-то своём, и на окрик влюблённого и, вероятно, оттого невоспитанного Трасчо лишь машинально кивнула.
— Ага, влюблялась она, как же! — ворчливо сказал он. — Итак, Ли я узнал вчера. Всю ночь я пытался привлечь её внимание: танцевал фламенко, играл на бандуррии… Знаешь, как я люблю музыку! Из меня вышел бы гениальный музыкант, если бы я был усидчив и почаще тренировался!.. Я даже пел романс:
…Э-э-э… Ла-ла…
В немом ожиданье томлюся я страстью,
Не бойся, друг милый,
Мрак нас сокроет от взоров коварных!
В восторге безмолвном,
В объятиях страсти
Забудем мы время,
Забудем заботы мирские… Нравится?
— Очень! — одобрила Лерка. Но скорее это относилось к какао, чем к вокальному исполнению.
— Тогда слушай дальше… Я сварил утренний кофе. А она попробовала его и… выплюнула! Скажи, неужели я варю такой уж плохой кофе?
— Я не знаю, какой ты варишь кофе, но какао мне очень понравился, — Лерка сделала последний глоток и с сожалением заглянула в чашку.
— Я, может быть, ждал такую как она всю свою жизнь! Ждал, надеялся и верил…
Лерка уловила скрип открываемой двери. Она вскочила с места, перевернув при этом чашки с какао, а вместе с ними и маленького влюблённого Трасчо.
