— Знаешь Масенька, ведь никто не понимает, как хорошо нам вместе было. Просто мы никому об этом не рассказывали. Даже наши дети не знали, как близки мы с Ваней были. Все считали его бессердечным тираном и деспотом, и вообще не понимали, как я за него замуж вышла, что я в нем такого нашла, чтобы терпеть твердолобый характер. Он и правда для всех остальных был бессердечным, потому что сердце свое он отдал мне, и кроме меня его никто не видел. Никто не знает, каким было наше первое свидание. У него был друг астроном, он и сказал ему, что будет грандиозный метеоритный дождь, и Ваня повез меня в поле на возвышенности, оттуда было смотреть лучше всего. У него был мотоцикл с коляской, модный до ужаса! И вот привез он меня в это поле, и небо обрушилось на нас, как красиво это было! И на каждую «падающую звезду» я загадывала одно и то же желание — хочу выйти замуж за этого парня. А на обратном пути его модный мотоцикл сломался прямо на дороге, и мы пошли пешком. Идти было далеко, девять километров. Не успели мы отправиться в пеший путь, как я умудрилась споткнуться обо что-то, и ногу подвернуть. Я тогда сильно связку на лодыжке растянула. И все эти девять километров он меня на своей спине нес. Об этом никто не знает. Он вообще часто меня на руках носил, и руки мне целовал. Никто и никогда раньше вот так как он не целовал мне руки. Взахлеб. С такой нежностью, о которой никто и не догадывается. В то время как с других пытались снять юбки, он целовал мне руки.
Ольга Сергеевна взяла другой альбом, и наткнулась на одно фото, она на нем ела кукурузу.
— Я эту кукурузу в жизни никогда не забуду. Я тогда была Сашей беременна. Проснулась среди ночи, и говорю: «Ваня, я так кукурузы вареной хочу, умру, если не съем». А он мне отвечает: «Да где ж я тебе сейчас кукурузу найду? Зима на дворе». Была зима, Мася, и жили мы тогда в этой Советской Гавани, там и летом кукурузы не было. Обычно такие беременные желания кратковременные, и быстро проходят, но тогда я несколько дней мечтала о кукурузе, она мне даже снилась. И вот на пятый день приходит Ваня домой со свертком, а он вообще никогда ничего с собой не носил. Уже поздно было, и я легла спать, а он заходит в комнату, и кукурузный початок из свертка достает, молоденький, свеженький. Мы сидели на кухне, в ожидании пока она сварится. Я допытывалась у Вани, где же он сумел раздобыть такое чудо. Он сначала молчал, а потом раскололся, сказал, что сослуживец один его сейчас в Египте служит, а там круглый год на берегах Нила овощи выращивают, он-то ему с военным самолетом кукурузку и передал, семь початков, больше по весу не разрешили. И что теперь он этому сослуживцу по гроб должен, а Ваня ой как не любил быть в долгу! Когда кукуруза сварилась, я ее прямо из кастрюли есть пыталась, она горячая, весь рот себе обожгла, но как вкусно мне было! И Ваня на меня тогда так смотрел, как в день свадьбы. Он и сфотографировал меня.
