— Мы нужны не только по нашим навыкам. Да и многие из них не так быстротечны как твои. До тебя у меня была соседка. Ее звали Зуля, она была чеченской террористкой. Но она была не просто вшивой смертницей с поясом шахида, она была лично знакома со всеми лидерами террористических группировок, и была с ними на короткой ноге. Все ее уважали и боялись, она была очень страшной женщиной. Она многих в узде держала, многих шишек исламского террористического мира, и это притом, что она была женщиной. В исламе женщина ниже мужчины, и об этом четко прописано в Коране, и вообще, день ее 8 марта, а место на кухне, но Зуля заправляла такими делами, что и подумать страшно. Зуля была единственной в своем роде, одна такая на всей планете.
Ира замолчала и задумалась, а мне уже стало очень интересно услышать эту историю, я даже села в кровати.
— Так что с ней дальше произошло? — с нескрываемым любопытством спросила я.
— Ее отправили в Сирию, эта война слишком затянулась. Она должна была провести там спецоперацию, в чем именно она заключалась я не знаю, даже сама Зуля не знала, в подробности ее должны были посвятить уже на месте. С самого начала 2019 года ее постоянно допрашивали, она не могла разглашать тем допросов, поэтому она ничего мне не рассказывала. Потом ее забрали, а спустя месяц мне сказали, что Зуля умерла, в подробности не посвятили. Я прожила с ней в одной камере четырнадцать лет, и мы были с ней подругами.
— Сочувствую, правда, я знаю каково это, терять друзей. А зачем здесь держат остальных?
— Те от кого толку меньше чем пользы участвуют в разных исследованиях, и конечно против своей воли. Короче они подопытные крысы для ученых. Ведь сейчас изобретают все новые пути войны. Война с участием армии и человеческих ресурсов давно отошла на второй план. Сейчас война информационная, биологическая, климатическая и какая угодно еще, даже ядерная, но уже давно не человеческая. Это очень подходящее слово — нечеловеческая, потому что то, что творят люди это зверство, это геноцид, но это работает.
Я была в шоке, хотя за последние несколько дней я получила столько шокирующей информации, что уже начинала привыкать.
— То есть надо мной будут проводить опыты? — с ужасом спросила я.
— Нет, ты ведь будешь работать в медблоке, а значит будешь при важном деле и будешь востребована.
Моя рука невольно потянулась к крестику на шее, этот рефлекс выработался у меня с детства, так мне казалось, что я прикасаюсь к богу, и это помогало мне пережить многое.
