Пока мы с охранником шли по коридору я думала об Ире, что мне делать? Рассказывать ли ей про фото Аллы на компьютере Борского? Я случайно увидела то, чего не должна была видеть, и теперь не знала, как мне распорядиться этой информацией. Но немного поразмыслив, я пришла к выводу, что лучше ничего ей не говорить. К чему бередить старые раны, тем более что Ира все равно никогда не увидит свою дочь, от этого ей будет только больнее.
Вернувшись в камеру я подошла к окну. На улице валил снег, зима здесь была самым долгожданным временем года, так как все заключенные периодически выходили на улицу чистить снег. Когда кто-то улетал или прилетал, то чистили взлетную полосу, для этого выпускали на улицу по десять человек. Несмотря на то, что имелся трактор, и полосу мог бы расчистить и один человек, Борский разрешал делать это вручную. Он был жестким и серьезным мужиком, у которого не забалуешь, но понимал, что все заключенные здесь тоже люди, и звереют от вечного сидения в подземелье.
Я не могла представить каково просидеть в открытой, просматриваемой со всех сторон камере под землей больше десяти лет, а ведь многие сидели там гораздо дольше десяти лет. Наверное, даже самые спокойные превращаются в злобных монстров от такой жизни. Становятся злыми и жестокими. Собака бывает кусачей только от жизни собачей. Это у меня есть работа, и мне есть чем заняться, а у многих внизу ее нет. К тому же я люблю свою работу, и считаю себя нужным членом команды. Я живу наверху, и могу смотреть в окно, на то как падает пушистый снег, могу открыть окно и вдохнуть аромат трескучего мороза и хвои, а они нет. Ко мне здесь все без исключения хорошо относятся, и другие заключенные с первого этажа, и охранники, и другие члены администрации. А там любят немногих.
Почему люди превращаются в таких зверей? Потому что один первый кидается, а другой вынужден защищаться? Но ведь бог сказал, что нужно подставить вторую щеку. Что случится, если ее действительно подставить? Если снести один удар и получить второй, будет ли третий? Я не знаю, потому что со всеми моими ударами раньше разбирался Гога. Наверное, каждому человеку нужен свой большой Медведь. И каждому человеку нужен второй человек, потому что одиночество это очень страшно. Вероятно, именно поэтому люди становятся злые как дикие звери. Злые потому что несчастные и очень одинокие. Ведь счастье в нашем мире исчисляется количеством одиночества. Я вспомнила Нелю с Василисой, эту странную парочку. Две совершенно разные женщины встретились здесь, и помогают своей любовью выжить друг другу. Они не одиноки, а значит счастливы.
