Ярослав строго покачал головой:
— Марфа Егоровна — очень уважаемый человек в государстве. А здесь работает на общественных началах. Мировая бабка!
— Злая, бессердечная старуха, — обиженно заявил медведь, выходя из-за дуба.
— Что, Топтыга, — Лоло по-дружески потрепал его за ухо, — не удалось поживиться?
— Да меня здесь вообще голодом морят! — простонал мишка, усаживаясь под дерево.
— А чего ты ожидал? Как говорит мой чтимый барон, «проклятые колдуны» славятся своей жестокостью!
— Но ведь не на столько!
Велимир вежливо кашлянул:
— Здесь что, все звери разговаривают?
— К счастью, нет, — ответил Ярослав. — Топтыга попал в наш лагерь давно, еще медвежонком, непонятно, как пролез. И один из кадетов умудрился его так заколдовать, что он обрел разум. Ну, как сказать, разум… — медведь тем временем стал подозрительно принюхиваться к Веле. — Точнее, способность вслух жаловаться на судьбу. Расколдовать его тогда никто не смог, вот и решили оставить.
Топтыга тем временем еще раз шумно втянул носом воздух и вдруг удивленно округлил глаза:
— Калинов?!
Велимир непонимающе глядел то на него, то на друзей.
— Балбес! — Ярик возмущенно толкнул медведя в бок. — Это Велимир Великий, внук Панкрат Александровича. Ты же его видел позавчера!
Топтыга ошалело потряс головой, на его морде изобразилось смущение.
— А… Да… Обознался, — забубнил он, — пойду, пожалуй.
И он торопливо попятился обратно за дуб.
Веля продолжал смотреть на друзей вопросительно:
— Кто такой Калинов?
Все трое выразительно пожали плечами.
— Топтыга — совсем плюшевый, но иногда он говорит как бы сам с собой, — сказал Ярик. — Здесь, в лагере, его считают чем-то вроде живого оберега. Хотя, что касается продуктовых запасов, то оберегать приходится как раз от него.
— То есть, наша история с камнем — это не первый случай, когда в «Орлиные врата» кто-то пробирается без разрешения, — заключил Велимир, провожая Таптыгу взглядом.
Ребята сразу помрачнели и снова переглянулись.
— И кого же будем допрашивать первым, господин дознаватель? — полюбопытствовал Лоло.
— Стоило бы начать с главных подозреваемых, Самсоновой и Архипова, но до них еще надо добраться, — вздохнул Велимир. — Поэтому начнем с Громовой.
Тем более, что к изучению боговедения у него появилась еще одна, особая причина.
