— Что-то важное?
— Это не касается работы, но крайне не желательно, чтобы там об этом узнали.
Григорий Николаевич удивленно приподнял брови, но больше не расспрашивал.
Они подошли к массивной двухстворчатой двери.
— Что бы там ни было, — обратился дед к Велимиру, — просто знай, что мы с бабушкой всегда хотели тебя защитить.
— Мы его не отдадим, — неожиданно окрепшим голосом произнесла бабушка, — он не будет там…
— Милава, мы не можем, — нервно зашептал дед, но Григорий Николаевич прервал их спор, резко распахнув дверь.
В просторном светлом кабинете вокруг «начальственного» стола толпились люди, одетые всё в том же славянском стиле. Знакомой Веле оказалась только давешняя Настасья Карповна, сидящая как раз за этим столом.
— Во избежание повторения несчастий… — как раз говорила Самсонова, когда они вошли, но тут же оборвала фразу. — О, наконец-то вы соизволили нас посетить!
— Старшина, — едва взглянув на нее, дед обратился к одному из мужчин.
— Хранитель, — «погоны» у того были пошире, чем у Светлова. Он кивнул и быстро приложил правую руку к сердцу. Велимир предположил, что этот жест означал у них отдание чести.
— В наш дом за порталом проник некий домовой. Мой внук преследовал его, случайно наткнулся на переходный камень в нашем саду и так оказался здесь.
Старшина что-то отметил в своих бумагах.
— У Вас что-нибудь пропало?
— Ничего, — спокойно ответил дед. — Судя по всему, он искал документы. Но я не держу за порталом важные бумаги.
— Вы там держали кое-что поважнее, — язвительно напомнила о себе Самсонова. — Точнее, кое-кого.
— Мой внук, действительно, ничего не знал о нас. — Панкрат Александрович, наконец, заговорил с ней. — И у нас на то имеется личное разрешение государя.
— Надо заметить, государь, когда давал сие разрешение, не знал о таких… особенностях! — припечатала Самсонова.
Дед никак не изменился в лице и снова обратился к старшине:
— Если у Вас сейчас нет ко мне вопросов, Вы можете осмотреть мой дом.
Старшина молча кивнул, слегка поклонился деду и Григорию Николаевичу и вышел.
— Я сам узнал об этом только сегодня, — вернулся к беседе с Настасьей Карповной дед.
Она оставалась все такой же невозмутимой:
— И государь узнает.
— Я переговорю с ним лично.
— Мой отчет будет у него в самое ближайшее время.
— Ну, не бежать же нам наперегонки! — миролюбиво усмехнулся дед. — Я только прошу Вас не обсуждать эту новость ни с кем, кроме своего непосредственного начальства.
Самсонова дернула подбородком. Насколько Велимир понял, такая просьба показалась ей оскорбительной.
