Полем действия «партизанской дивизии» стали Омская и Семипалатинская губернии и Семиреченский край. С приходом к власти Колчака Анненков командовал бригадой в его войсках, от него же получил звание генерал-майор.
Двигаясь по Семиречью, анненковские «партизаны» творили кровавые экзекуции. Сжигали деревни и села, а крестьян и членов Советов привязывали к хвостам лошадей и пускали их во весь опор, вырывали живым глаза, языки, снимали полосы кожи на спине, живых закапывали в землю. В городе Славгороде было убито 500 человек, а 87 делегатов крестьянского съезда изрубили на площади против народного дома и тут же закопали. В селе Черкасское уничтожили 2 тысячи человек, в селе Колпаковка — более 700 человек, в поселке Подгорном — 200 человек. Деревня Антоновка была стерта с лица земли, в селе Кара-Булак уничтожены все мужчины и т. д. В селе Знаменка, что в 45 верстах от Семипалатинска, вырезано почти все население, здесь у женщин отрезали груди. Сожжены села Болгарское, Константиновна, Некрасовка. По словам свидетеля Турчинова, трупы не зарывались, и собаки до такой степени откармливались и привыкли к человеческому мясу, что, зверея, бросались на живых людей[33].
«Борис Анненков, — свидетельствует Николай Ромадоновский, который около двух лет находился непосредственно при Анненкове, — среднего роста, средних лет, лицом походил на калмыка. Физически развит, мог заставить играть каждый свой мускул, был преподавателем фехтования в военной школе. В германскую войну командовал партизанским отрядом, по рассказам казаков, немцы боялись его дерзких набегов по их тылам. Обладал большой силой воли, мог гипнотизировать. При подборе людей в свой личный конвой долго всматривался в глаза, после чего говорил: этого можно взять, а того — нет. Кстати, выбранные таким образом в конвой из числа захваченных в плен красноармейцев, попавшие под влияние Анненкова, становились похлеще и вернее его партизан. Не любил курить, но на важных заседаниях дымил сигаретой. Шоферам, от которых пахло самогоном или спиртом, керосином, говорил; „Как вы пьете эту гадость, приходите ко мне, я угощу вас коньяком, чистым спиртом“. Не любил офицеров, которые часто пили. Пренебрежительно отзывался о женщинах, но в Семипалатинске, по рассказам казаков, изнасиловал гимназистку, в деревне Казаткулово ходил к учительнице. Женам офицеров разрешал жить только на известном удалении от нахождения частей.
Атаман не любил священников, тем не менее, при встречах с ними в деревнях никогда не говорил: „Отец священник“, а приветствовал: „Здравствуйте, батюшка“. Нравилось, когда в церквах произносилось: „Многие лета боярину Борису“. Недолюбливал генералов, называл их старым хламом. Требовал опрятного вида от партизан, оборванных посылал к каптенармусу с устным приказом выдать обмундирование, после чего во всем новом надлежало явиться к нему лично. Партизанам-казакам не давал выговоров, внушения делал намеками, всякий раз приводил какую-нибудь историю: „… был у меня знакомый юнкер“. Далее следовало нечто похожее на совершенный нерадивым подчиненным проступок.
