— Рад, что вы еще хорошо помните школьные годы.
Сильвия отступила на несколько шагов и снова села на диван.
— Ну вот опять, — сказала она. — Вечно вы поучаете. А все ради того, чтобы вновь превратить меня в невинную девочку.
— Неправда, — сказал отец Консетт. — Глупо требовать невозможного.
— Так, значит, вы здесь не за этим? — с ленивой недоверчивостью поинтересовалась Сильвия.
— Нет же! — воскликнул сященник. — Но временами так хочется, чтобы вы вспомнили, что когда-то и впрямь были невинной девочкой.
— Не верю. Если бы монахини знали меня получше, они бы выгнали меня из католической школы.
— Не выгнали бы. Нашли, чем кичиться. Монахини слишком мудры... Вы... в любом случае, я не требую от вас, чтобы вы вели себя как невинная девочка или как протестантская дьяконисса, что до ужаса боится адских мук. Мне бы хотелось, чтобы вы были здоровой, предельно честной с собой молодой замужней чертовкой. Именно такие женщины спасают и губят этот мир.
— Вам нравится моя мама? — внезапно спросила миссис Титженс. А потом вскользь добавила: — Видите, и вам не уйти от спасения.
— Я говорю о том, что именно мужа нужно содержать в сытости и довольстве, — сказал священник. — Само собой, мне нравится ваша мама.
Миссис Саттертуэйт едва заметно шевельнула рукой.
— Вы с ней точно сговорились против меня, — сказала Сильвия. А потом с повышенным интересом спросила: — А можно мне брать с нее пример, творить добро и тем самым спасаться от адского пламени? Она, между прочим, в Великий пост ходит во власянице.
Миссис Саттертуэйт очнулась от дремы, сидя на краешке кресла. Она доверяла мудрости отца Консетта и очень надеялась, что он сумеет показать дочери всю ее безграничную наглость, задеть нужные струны души так, чтобы Сильвия по меньшей мере обдумала свои поступки.
— Сильвия, прекрати! — неожиданно воскликнула она. — Я вовсе не добродетельна, но у меня есть совесть. Я боюсь попасть в ад, до ужаса боюсь. Но я со Всемогущим Господом не торгуюсь. И верю в то, что Он пропустит меня в рай. И все равно я пыталась бы вытаскивать из грязи достойных юношей, даже если бы знала, что попаду в ад так же твердо, как знаю, что лягу сегодня в кровать, — видимо, это вы с отцом Консеттом и имели в виду. Так-то!
— Полагаю, мама, ты не стала бы вытаскивать из грязи мужчин, не будь среди них молодых, интересных, раскрепощенных красавцев, — с легкой издевкой заметила Сильвия.
— Не стала бы. Если мне неинтересен человек, как я буду его спасать?
