— Как по мне, здесь невыносимо скучно, — повторила Сильвия.
— Завтра ваше мнение изменится, — сказал священник. — Есть тут парочка юношей... А еще можно отбить лесничего у служанки вашей матери.
— Вы хотите меня оскорбить, — заметила Сильвия. — Но мне нисколько не обидно. С мужчинами покончено. Мама, скажи, у тебя ведь тоже в молодости случился переломный момент, когда ты пообещала себе, что в твоей жизни больше не будет мужчин? Всерьез пообещала!
— Да, — ответила миссис Саттертуэйт.
— И ты сдержала свое слово? — уточнила Сильвия.
— Сдержала, — подтвердила женщина.
— Как ты думаешь, а я смогу его сдержать?
— Нисколько в этом не сомневаюсь.
— Надо же, — бросила Сильвия.
— Я бы хотел увидеть телеграмму от вашего мужа, — сообщил священник. — Такое лучше прочесть своими глазами.
Сильвия решительно поднялась.
— Что ж, пожалуйста. Вас она не обрадует, — проговорила она и направилась к двери.
— Ну разумеется, иначе вы бы не стали мне ее показывать, — заметил священник.
— Вы правы, — согласилась Сильвия.
Ее силуэт застыл в дверях. Она остановилась, опустила плечи и обернулась.
— Вы вот с мамой сидите и думаете, как бы облегчить Волу жизнь, — сказала она. — Я зову мужа Волом. Он такой мерзкий, как огромное, неуклюжее животное. Вот только... Ничего у вас не выйдет. — И дверной проем, залитый светом, опустел.
Отец Консетт вздохнул.
— Говорил же я вам, место здесь нехорошее, — сказал он. — Лесная чаща... В любом другом месте такие злые мысли ей бы в голову не пришли.
— Едва ли, отец. Злые мысли приходят Сильвии на ум везде, — сказала миссис Саттертуэйт.
— Временами, — сказал священник, — по ночам мне кажется, будто я слышу, как бесы скребутся в окна. А ведь этот край последним в Европе сбросил с себя оковы язычества. Может статься, христианство даже не прижилось тут до конца, и потому бесы до сих пор не покинули эту землю.
Миссис Саттертуэйт сказала:
— Об этом лучше рассуждать днем. Днем этот лес кажется романтичным. А вот ночью — совсем другое дело. И в самом деле, здесь жутковато.
— Согласен. Злые силы не дремлют, — заметил отец Консетт.
Сильвия вновь вернулась в комнату, в руках у нее была телеграмма из нескольких страниц. Отец Консетт поднес их к свече — он страдал от легкой близорукости.
— Мужчины омерзительны, все до единого, — заявила Сильвия. — Правда, мама?
— Нет, я с этим не соглашусь, — сказала миссис Саттертуэйт. — Это слова бессердечной женщины.
— Миссис Вандердекен говорит, что все мужчины гадкие и жить рядом с ними — мучительная обязанность женщины, — продолжила Сильвия.
