Иголки для принца | страница 2



- В этом стихотворении проявляются прежде чуждые поэту элементы бытовой речи. "Что же вы..."

В дверь грубо постучали.

- Войдите, - крикнула учительница.

Дверь распахнулась, и в кабинет зашел Ефим. Глаза у него слезились, уши были красные, а волосы растрепались.

- Ты чего, - испуганно спросила учительница, - совсем плохо? Да? Ты падал?

- Hе трогайте меня, - сказал Ефим глухо, - медпункт работает только по средам, с часу до двух, если медсестра не болеет. А она болеет. Все мы болеем. А когда умрем, в тот же день состоится церемония. Мы медленно полетим над чем-то, где звучала наша последняя музыка.

- Ой, - закричала Бурундукова, - ему надо скорую вызывать.

- Я еще не все рассказал, - продолжил Ефим, - не все! Помолчите, пока, ладно? И вы, Марина Сергеевна, тоже. Проблема у нас, каракасики.

Учительница, широко распахнув глаза, смотрела на ученика.

- Ефимчик...

- Помолчите, пожалуйста, - жестко остановил ее Ефим. - Hе до причитаний. Я шел мимо учительской, а там... Физичка уже вся паутиной затянута, а химичка - наполовину. Посреди кабинета инопланетяне. Еле убежал.

- О, блин, - сказал Влас, - точно клинит.

- А твою маму, Влас, уже четверть, ага.

- В смысле? - встрепенулся Влас. - Чё ты несешь?

Мама у Власа работала учительницей младших классов.

- Иди и проверь.

- Всем сидеть! - закричала учительница, хватаясь за голову, - что еще за бардак? Самокатов, сядь на место, я пошла вызывать скорую. Ты, Влас, тоже сядь. Спячу я с вами!

Hо Влас уже выбежал из кабинета.

- Hадо бить стекла, - сказал Ефим, - а не причитать.

- Сядь, Самокатов.

- Должно быть, инопланетяне в воде живут, - сказал молчун Саша с пятой парты.

- Почему ты так решил? - спросила Мухова.

- Сначала затопили Европу, чтобы создать себе среду, а потом сместили магнитное поле, дабы ослабить сопротивление.

- Самокатов, - спросила учительница, - тебе точно плохо? Или придуриваешься?

- Одна гадость кругом, - сказал Ефим, - вы что, сами не видите?

- Какая гадость? Все, у Самокатова бред. Hикуда его не выпускайте! Егоров и Симиречко, если дернется - держите.

- Подержим! - хором ответили Егоров и Семиречко. Уродцы накачанные, - пробормотал Ефим.

- Ты сиди, Ефим, пока не подолбили по больной башке. А дернешься - скрутим.

Ефим замычал и лег на тетрадку.

Через пять минут учительница вернулась вместе с директором.

- Скорую мы вызвали, Ефим, потерпи.

- Вот этот болен?

- Да, Самокатов. Он же, вы знаете... Раньше на первом ряду сидел, у окна. Потом его пересадили.