И вдруг эта встреча…
Бронислав готовил ловушку для голубей, когда услышал спор между Генкой и Петькой. Он очутился возле них, наблюдая за их ссорой. Отцовский кортик его интересовал, но было ясно, что без большого выкупа его не получишь. И вдруг Бронислав увидел эту книгу с перчаткой.
Та самая, которая не давала покоя последние годы, та книга с перчаткой, снившаяся по ночам. Бронислав ничем не выдал своего волнения, и вот удача: книга, заветная книга была у него в руках!
Лавка Сутормина стояла на бойком месте, возле Уфимского тракта, на краю станицы. Чтобы попасть к Суторминым, нужно было миновать Погорелку. Когда-то здесь загорелась баня, а с нее пожар перекинулся на дома, и сгорело несколько улиц.
Потом улицы отстроились снова, а название Погорелка осталось.
Когда еще не было железной дороги, казаки предпочитали селится с краю, поближе к тракту, заводили постоялые дворы и лавки, несметно богатели. Жили на Погорелке крепко, зажиточно. Те, что победнее, селились в Крутоярке и Москве — подальше от тракта.
Со временем стерлись границы старой крепости. Лишь ребятишки да молодые парни делили себя на погорельских и станичных. В праздники устраивали между собой драки. Дрались из-за чернооких казачек. Ребятишки готовы были учинить свалку по любому поводу.
— В Погорелке вечером лучше не показываться, — говорил Петька другу. — Страсть как ребят задирают. Мы завсегда сюда ватагой ходим. Они, казачата, под вечер табунятся… А сейчас жарко. Все купаются да по лесу носятся. Было бы нас трое альбо четверо, — рассуждал Петька, — я бы в любое время прошел. А то, кто тебя знает, вдруг струсишь.
Пока не схлынула жара, улицы действительно были пустынными. Приятели до лавки добрались без происшествий.
Витька оказался дома. Отец уехал в город за товарами, а мать отправилась в соседнюю станицу поглазеть на новоявленную икону «Кундравинского бога».
Дальше порога Витька ребят не пустил.
— Ну чего надо? — спросил он.
— Мы по делу, ты не больно кричи, — сказал Петька. — Штуку нашли, посмотри.
Витька взял в руки кортик, внимательно оглядел его, заметил цифры, выбитые на рукоятке, такие мелкие, что трудно сразу заметить.
— Ерунда, — пренебрежительно заявил Витька. — Грош цена этому ножику.
— Сам ты — грош цена, — обиделся Петька. — Мы узнали у дашника — с позолотой кинжальчик.
— Ну и идите к своему «дашнику».
— Не хочешь — не надо. Дашник-то дает за кинжал три рубля, не продешевить бы. Хотели с тобой посоветоваться. Ты в лавке отираешься, цену знаешь. Не хочешь — не бери, но сколько стоит — скажи.
