— Тихо, тихо! Что ты, скаженная, наделала? — успокаивал Михаил собаку, которая еще дрожала от ярости и, прижимаясь к ноге хозяина, рычала на сторожа.
— Чтоб ты сдохла! Поразвели тут кобелей! — орал сторож.
На крик прибежал фельдшер, заволновался:
— Что тут происходит?
— Вишь, собака покусала. Ни с того ни с сего бросилась, проклятая… — стонал сторож и повернул к Михаилу злобное лицо: — Может, бешеная она, бешеная, да? Я тебя тогда задушу!
— Ты на меня не кричи, — нахмурился Михаил. — Не полез бы в окно — и штаны были бы целы.
Фельдшер только покачал головой и сказал пострадавшему:
— Пойдем, перевяжу, укол сделаю. И ты пойдем, — махнул он рукой Михаилу. — Акт придется на тебя составить.
После перевязки и укола сторож стал стонать и охать:
— Ох, холера, видать, какую-то жилу перекусила, ступать не могу.
— Ничего страшного нет, — успокаивал его фельдшер. — Через пару дней заживет.
— Тебя не покусали, ты и говоришь «заживет». Слышь, фершал, а может, отлежусь у тебя?
— С таким пустяком и лежать стыдно. А впрочем, как хочешь. Можешь и полежать. Через пару часов еще укол поставлю. Может, и впрямь бешеная собака.
Фельдшер отвел сторожа в палату, в которой спал табельщик, положил больного на свободную койку и вернулся.
— По делу акт на тебя составить надо, — сказал он Михаилу. — Да, кажется, Филипп сам виноват. Чей будешь?
— С лесничества… — уклончиво отозвался Михаил и вышел из больнички.
К обеду из станицы возвратился Петрович и, не распрягая коня, побежал на четвертую шахту, разыскал Леонида Ивановича.
— Где тот чертенок? — закричал на ходу. — Я из него душу вытрясу!
Леонид Иванович, знавший Петровича как уравновешенного и добродушного человека, удивленно спросил:
— Ты ли это, Петрович? Успокойся… О каком ты чертенке?
Но старик разошелся не на шутку. Трясущимися от волнения руками он несколько раз снимал и протирал платочком очки. Видно, кто-то крепко обидел старика, раз он так разволновался.
— Каком, каком… О табельщике твоем, вот о ком, — обиженно выпалил Петрович, понемногу успокаиваясь. — Он мне вчера голову морочил про Ивана. Черт ему дядя, а не Суставов…
— Погоди, погоди, — нахмурился инженер. — Ты ничего еще не знаешь?
— Знаю, знаю, — горячился Петрович. — В станице был и Ивана встречал. Нету у него таких племянников — и весь сказ.
— Да я не про то, — поморщился инженер и рассказал Петровичу о случае на шахте. Старик не успокаивался:
— Я вот ему задам! В больницу пойду и выпорю, хоть и болен он, обманщик.
