На перешейке с континентом, под Джанкоем, поезд стоял уже шестой час. Они парились в плацкартном вагоне, пропахшем сыростью и старым постельным бельем. Замурованные окна не пропускали свежий воздух. Выходить тоже не разрешалось: вот-вот ожидали российских пограничников. Оставалось только сидеть и слушать разговоры в своем и соседних купе.
– Нельзя нам воевать, – громко разглагольствовала бабка за тонкой стенкой. – Нельзя нам становиться сапогом на землю, заросшую травой!
– А гривна там еще ходит? – интересовался у нее молодой женский голос.
– А я смогу из Крыма с украинским гражданством вернуться? У меня девушка в Киеве… – волновался парень из Ялты.
В основном вагон был заполнен крымчанами. Они возвращались из столицы в родные города и поселки. Многие из них ехали радостно, с надеждой на будущее – «в Россию»! Задержка с таможней их не огорчала, они готовы были ждать хоть еще сутки.
– Что происходит? – шептала Богдана Саше. – Почему они хотят в Россию?
– Почему вы за Россию? – не выдержала она и спросила сидевшего рядом парня.
Он некоторое время молчал, подбирая слова.
– Потому что Россию все боятся, – наконец ответил парень и пожал плечами.
У Симферопольского вокзала в глаза бросилась надпись на бетонной ограде: «Бандеру вон из страны! Фашистов – на кол!»
– Какая «бандера»? Они хоть бы приехали в столицу или западную Украину и посмотрели, кто там живет, пообщались. Хотя все понятно: они же тут смотрят российские каналы, – грустно сказала Богдана.
В Крыму было гораздо теплее. На газонах уже зеленела трава. Саша снял куртку. Богдана тоже расстегнула пальто и развязала шарф. Весенний ветерок мягко обволакивал прохладой. После долгой тяжелой зимы приятно было понежиться на солнце, несмотря на то, что поездка уже отдавала грустью. «Триколор» – кивнула Богдана Саше на большой плакат с бело-сине-красным флагом, встречающим приезжих. Не думал Саша, что будет когда-то не рад видеть флаг своей страны. Не мог предположить и то, что русские и украинцы станут врагами, поносящими друг друга, на чем свет стоит: кацапы, ватники, майдауны, укропы… А еще страшнее была гражданская война из старых книжек, которая уже становилась реальностью, где брат выходил на брата, а сын на отца. Услышь Саша это год назад – посмеялся бы, не поверил.
Они зашли в кафе перекусить. Забрались с ногами на пестрые диванчики, на которых положено сидеть по-турецки, заказали два чебурека с мясом и сыром. Восемнадцатилетняя татарка с черными, гладко зализанными волосами принесла дымящееся блюдо.
