Богдана плакала и злилась от обиды и бессилия. И когда ей неожиданно позвонил Костя, друг Васи, дизайнер, и предложил стать лицом новой серии футболок, она снова почувствовала, что может хоть что-то сделать, и со свойственной ей энергией схватилась за эту идею. Костя предложил ей сфотографироваться для принта в образе бандеровки, в украинской одежде черно-красных цветов.
– Я хочу посвятить это памяти моего друга. Его героическую смерть хотят сравнять с землей, – дрожал в трубке Костин голос. – Он не был ни фашистом, ни бандеровцем, но если надо было воспользоваться кулаком или послать кого-то на три буквы, он делал это, не боясь. Так что покажем фак этим ублюдкам-завоевателям!
– Раз уж вы называете нас бандеровцами, – нервно смеялась Богдана, – Тогда получайте! Мы станем бандеровцами!
И она сфотографировалась. Кроме того, они с Костей нарисовали еще один принт – изображение Степана Бандеры, и тоже напечатали его на футболках. Богдана носила эти футболки и активно рекламировала в своих аккаунтах в Фейсбук и Вконтакте.
– Моя жена – экстремистка! – вздыхал Саша.
– Экстремисты – не мы! Экстремисты – те, кто вторгается на чужую территорию, вводит войска и незаконно устраивает референдумы!
– Но и око за око тоже не выход, Богдана, - увещевал ее Саша. – Ты провоцируешь, а они воспринимают всерьез.
– Да пусть воспринимают, как хотят! Куда уж дальше: рассказывать, что мы тут москалей на деревьях распинаем и чуть ли не заживо едим! Они сами провоцирую население России куда больше, чем я!
Назревала первая семейная ссора.
– Ты в своей горячке совсем не думаешь о последствиях! А завтра какой-нибудь идиот встретит тебя на улице в этой футболке, а меня не будет рядом, а?
– Да и что мне теперь, – бояться их? – срывалась на крик Богдана.
Саша повернулся и вышел на балкон, чтоб успокоиться. Город светился маленькими огоньками. В окне напротив кто-то курил, мелькая красным пятнышком в темноте. Внизу у подъезда смеялась девушка. Все так же, как в любой мирной стране. Богдана тоже вышла на балкон.
– Может быть, ты и прав, и я действительно взбалмошная и импульсивная, – она обняла его сзади за талию и прижалась к плечу. – Не злись на меня.
– А я и не злюсь. Я волнуюсь.
– И не волнуйся.
– Ты мой самый близкий человек, как же я могу не бояться за тебя?
– А ты мой, самый близкий и родной, – и она счастливо засмеялась на весь двор переливчатым хрустальным смехом.
* * *
Богдана решила съездить в Крым. Она не верила новостям. Ей нужно было лично убедиться, что крымчане предали страну, в которой родились. Саша не отпустил ее одну. Он взял отпуск на работе, и они поехали вместе.
