— Твое обещание слышали только я да Кай, и мы готовы забыть о нем.
Халим возмутился.
— Ты еще глупее, чем я думал! Я сказал, что в твоей башке есть хоть какой-то здравый смысл, но теперь я забираю свои слова обратно. В твоей башке здравого смысла меньше, чем монет в твоей мошне!
— Кстати! — спохватился Марк. — А сколько монет у меня в мошне? Кай, а ну-ка вытряхивай на скатерть.
Он расчистил место, и Кай, не заставив ждать, развязал кошель и высыпал из него монеты.
— Сто шестьдесят пять квинариев, — объявил он, пересчитав деньги. — Но пять из них мои.
— Не надо мелочиться, — пригрозил Халим. — Я не потерплю! Итак, сто шестьдесят пять серебряных орлов. Сколько из них мои?
— Мы договаривались, что ты получишь четверть. Значит, твоя доля сорок квинариев.
— Правда?
— Каю столько же. Мне остается восемьдесят, — Марк вздохнул. — Маловато.
— Могу одолжить свои, — великодушно предложил Кай.
— Все равно не хватит.
Оба ромлина посмотрели на Халима, и тот насторожился.
— Не надо на меня таращиться, — предупредил ифталит. — Я свои не отдам, — он обвел приятелей затравленным взглядом. — У меня никогда не было такой кучи серебра! И, наверно, никогда уже не будет. Я хочу приличную куртизанку! Имею я право попробовать хоть раз?
— Имеешь, — согласился Марк. — Но куртизанки пахнут так же, как шлюхи.
— Ты будешь разочарован, — заверил Кай.
— А это мне судить! — Халим с досады крякнул. — На что они тебе?
— Долг.
Ифталит смачно сплюнул.
— Велика важность! Отдашь часть, остальное подождет. Так все поступают.
— За мной долг чести… Я проигрался в кости.
— В кости? Проигрался? И в этом вся твоя беда? — Халим выдохнул с облегчением, и его мигом оставили гнев и досада. — Видно, сегодня день такой, чтобы я учил уму-разуму двух глупых ромлинов. Кто же расстается с деньгами из-за того, что кости легли не так, как надо? Только дураки!
Марк и сам спрашивал себя, не глупо ли это носиться с игорным долгом, не лучше ли забыть? Этот вопрос крутился в его голове весь вечер.
— А что ты предлагаешь?
— Всыпать хорошенько негодяю, который тебя надул, а затем пойти и потратить деньги в самом дорогом салоне.
— Идея заманчивая, — согласился Марк. — Но у негодяя имеются свидетели.
— Значит, и им надо всыпать. Ну как?
«А что я, в самом деле? — удивился собственной нерешительности Марк Красс. — Всыпать, как следует, и дело с концом. Так и деньги уцелеют, и душу удастся отвести. И отец, кстати, о том же говорил».
— А ты со мной?
Ифталит нахохлился.
