— Кого вы привели? — спросил Коро Чубин, когда Сартак доскакал до него. Нельзя сказать, что он был особенно разгневан, но весь его облик выдавал досаду. — Кто эти люди, черт возьми?
— Это сарматы. Тот седой, что отстал от меня, их вождь, — Сартак, оглянувшись, указал на Даурона.
Вождь, встав в отдалении и остановив свое войско, недоверчиво таращился на Коро Чубина.
— Он мне рассказал такое, что вам будет лучше услышать от него самого.
— Сарматы? — мальчишка удивился. — Но ведь сарматы живут на краю земли. Где вы их нашли?
— За Сартом. Столкнулся с ними лоб в лоб. Чуть не завязалась драка. Но у них был такой несчастный вид, что я решил: они не опасны. Поговорите с ними. После этого, если сочтете нужным, прогоним их назад.
— Прогоним? — мальчик удивился еще больше. — А они хотят остаться?
— Поговорите с ними.
— Боже! — бедный малыш схватился за голову. — Где же с ними говорить? Их нельзя впускать в ворота. Их слишком много.
Он посмотрел на Даурона, на патлатых, тесной гурьбой стоящих за ним. Вздохнул. Сартак тоже обернулся. Даурон ерзал в седле и всем видом выдавал беспокойство. С нарастающим подозрением он продолжал таращиться на них. Так они и глазели друг на друга с минуту, может, с две, пока Даурон не закричал:
— Это не ца-арь! Я знаю! У царя на голове должен быть венец!
— О чем это он? — удивился Коро Чубин.
Сартак пожал плечами.
— Вождь у них чудной, — буркнул он, несколько смутившись. — Кто его знает, о чем это он.
— Удружили вы мне, — Коро Чубин поморщился, усмехнулся, как он делал это всегда с досады. — Чудной старик… И о чем с ним говорить?
— Вы велели мне разведать обстановку на дальних рубежах, — заявил Сартак, приняв оскорбленный вид, — и я это сделал. Привел вам того, кто знает о положении в степи не понаслышке. Вождь Даурон беженец. А от кого он бежал, спросите у него самого.
— Беженец? Это любопытно… — Коро Чубин все усмехался и кривил губы. Наконец принял решение. — Возвращайтесь к вождю и передайте ему мое приглашение. Угощение будет готово через несколько часов. А пока пусть располагается под стенами. И успокойте его! — повелел мальчишка, когда Сартак бросился выполнять приказ. — Он, кажется, напуган.
Румины знали множество богов и чтили своих героев. Эти герои в их воображении были наполовину боги. А боги сильно походили на людей и единственно, чем отличались от них, так тем, что были бессмертны и всесильны. Они по-человечески любили женщин, отдавали должное яствам и вину, скучали, когда ничего не происходило. Но потом на восточной окраине империи появился один проповедник, который принялся внушать, что бог один, и его отличают не только бессмертие и сила, но и благостность. Он уверял, что нехорошо предаваться сладострастию, чревоугодию и пьянству, что предосудительно жить в праздности, и называл все это грехом. Правда, его никто не слушал, кроме малой горстки сподвижников. Но случилось так, что после смерти того проповедника единобожцы неожиданно вошли в силу и каким-то образом откололи от империи восточный край. Таким образом образовалась Восточная Румийская Империя.
